О чем молчат твои киты

Очнулся я поздно утром. Валера лежал рядом и стонал. Пол был залит нашей с ним блевотиной, причем с Валериной стороны ее было значительно больше.

– Живой? – спросил я.

– Ага, – едва слышно простонал в ответ товарищ.

И тут меня снова накрыло. Я смотрел на руки, а они просвечивали, даже не так, они стали совсем прозрачными. Я двигал ими, хватался за лицо, но видел только воздух.

– Все нормально? – уточнил Валера.

Я взглянул на товарища, но и он оказался прозрачным. Единственное, что я мог различить, – его большой и зубастый рот, как у чеширского кота.

– Все нормально? – повторил товарищ.

Я зажмурился, потряс головою, открыл глаза.

Руки вижу, Валеру тоже.

– Да, – вздохнув с облегчением, ответил я.

Но подняться не было сил.

Еще полчаса мы лежали с Валерой и перебрасывались короткими фразами.

– Что у тебя было?

– Черная дыра. А у тебя?

– Дно океана с агрессивными морскими коньками.

– Прикольно.

– Ага. Только потом воздух в акваланге закончился, и гигантский спрут появился.

– А у меня ты взорвался, и из тебя выпрыгнули сотни маленьких Адамов Сэндлеров.

– Хм. А у меня ты был вороном и пел «Черный ворон».

– Ну, хоть не взорвался.

– Да. А ты говорил, что не вшторит.

– Беру свои слова обратно.

– Ну что, доволен? Попробовал наркотики?

– Да, это точно не мое.

– И не мое. Лучше водку жрать.

– Но так мы хотя бы узнали. Сами прошли через это.

– Лишь бы зависимости не появилось.

– У меня точно не появится. Тем более с одного раза.

– Надеюсь, – вздохнул Валера. Он не был так уверен.

– Надо чаю дернуть.

– Надо. Но что-то так в ломы вставать.

Потом он все же немного оклемался, встал, заварил чай, помог мне вымыть пол.

– Инга тебя порвет.

– Я сказал, что в деревню уехал.

– Обманщик.

– Нет, я должен был сказать, я тут это, к Илюхе съезжу, абсент с таблетосами смешаем, и приеду.

– Зато честно.

– Иди ты, – улыбнулся товарищ.

Он обнял меня на прощание (опять эта сентиментальность) и ушел. А я снова упал, прямо на пол.

Я рисовал лес на обоях.

Я рисовал черную дыру на обоях.

Я рисовал Адама Сэндлера на обоях (получилось не очень).

Я рисовал агрессивных морских коньков на обоях.

Я спал.

Потом меня рвало.

Пил таблетки.

Снова спал.

И так три дня.

Или четыре.

Звонил Валера.

Звонила мама.

Звонил кто-то еще, кто, уже не помню.

Затем я встал, выглянул в окно и понял, что пришел в норму, насколько это было возможно в моем состоянии.

Наркотики точно не моя тема. По крайней мере, подобные темы. Непонятно, как другие могут на такое дело подсаживаться.

А дальше опять…

Таблетки.

Боли.

Рвота.

Слабость.

Визиты к доктору.

Таблетки.

Настроение не поднималось. К черту эти долбаные таблетки! Ненавижу, ненавижу их, ненавижу этот рак, ненавижу эти толпы несчастных с потухшими глазами. Ненавижу.

Нужен срочно хороший список. Не тот, что я выложил во ВКонтакте, а нормальный список того, что нужно сделать, того, что можно успеть попробовать.

Сразу в голову полезли:

побывать в Японии,

побывать на всех континентах,

забраться на вершину горы или вулкана,

поплавать с дельфинами,

покататься на слоне,

побывать на этапе формулы 1.

Нет, не то. Все это круто, но тяжело осуществимо. Надо много денег, а главное, надо куда-то ехать. Для начала проще выполнить что-то менее затратное, что-то вполне осуществимое, как с «Ашаном» или с абсентом.

И я вспомнил про прыжок с парашютом. Вот это приемлемо, это хороший вариант.

Я подошел к обоям и написал:

Прыгнуть с парашютом.

Для начала неплохо. Вполне неплохо.

Я вспомнил про сообщение от аэроклуба. Залез во ВК. Перечитал:

«Не беда, приходите к нам. Прыжки с инструктором от 4000».

От четырех, значит.

Что там у нас по финансам?

В кошельке рублей 700, не больше. На карте еще пара сотен. Маловато.

Я позвонил Валере:

– Спишь?

– Что сразу спишь? – недовольно пробурчал товарищ. – Работаю вообще-то.

– Молодец. Слушай, а что у нас с бабками?

– А что у нас с бабками? – переспросил Валера.

– Это я у тебя спрашиваю.

– Да нормально вроде. Кредит пока выплачиваю.

– Да нет, я про свои. Не переводили больше ничего?

– А что? – я по голосу почувствовал, как напрягся товарищ.

– Да вот хочу…

– Опять что потяжелее? – настороженно спросил он.

– Да нет же. Просто хочу с парашютом прыгнуть.

– С парашютом?

Так и увидел, как Валера недоуменно чешет затылок.

– Да. У тебя со слухом плохо что ли?

– Нормально у меня со слухом. Неожиданно просто.

– Ничего неожиданного. Написано – от четырех тысяч. А у меня максимум одна наскребется.

– А с раком разве можно с парашютом?

– Блин, ты так про все спрашиваешь. Че мне теперь, сразу в могилу ложиться?

– Не ной. Я так-то о тебе забочусь. Мало ли, ты не выдержишь. Организм-то слабый.

– Я заботы такой не выдержу. Так что там с бабосиками?

– Ну тысяч пятнадцать должно быть.

Теперь он наморщил лоб и зажмурил правый глаз.

– Отлично. Я прям доволен.

– Ты точно хочешь прыгать?

– Точно, папочка, точно.

– Иди ты. Я на похороны не приду.

– А я тебя и не позову.

– А я и все равно не пришел бы. Свин ты.

Если бы он держал в руке стакан, то стопроцентно раздавил бы сейчас.

– Короче, жду бабосики.

– Ждет он.

– Так-то это мне прислали.

– Так-то на лечение прислали.

– А у меня такое лечение.