О чем молчат выжившие

Вода расступалась перед скользкой темной рыбиной. Песок, взвихренный ударами деформированных острых плавников, медленно оседал. Сом рвался вперед, голодный и нетерпеливый.

Мальчишка выдохнул, выплюнул воду. Оставалось немного. Волна накрыла с головой, заставила нырнуть. Он не закрыл глаза, постарался оглядеться. Солнечного света хватало. Сердце замерло и ударило, ударило, ударило.

Темный силуэт, быстрый и неумолимый, стлался над дном, приближаясь к нему с глубины. А впереди чернела пропастью яма промоины. Здесь, на небольшой излучине, течение легко вымывало песок. Мальчишка ударил руками, сбив ритм, засуетился, напрочь забыв все наставления. Сердце разогналось до небывалого ритма, воздуха не хватало. Черное и опасное существо приближалось.

Сом, гибко уйдя в сторону, приблизился к цели практически вплотную. Атаковать сразу он не решился. Память о двух неудачных поединках осталась глубокими шрамами на боках. Надо немного выждать, пока добыча устанет, и крепко-накрепко взяться за одну из ближних конечностей. Вот, вот… он понял, что дождался. Цель перестала равномерно двигаться вперед, бесцельно металась по сторонам, била своими недоплавниками. Сом поднырнул, сжавшись, и рванул вперед, распахивая глубокую широкую пасть.

Лучше бы он не смотрел еще раз вниз. Лучше бы не смотрел.

Из глубины, рассекая воду с крохотными кусочками поднятого ила и песка, прямо на него неслось чудовище. Плоско- и широкомордое, ощетинившееся иглами и пучками усов, распахнувшее бездонный темный провал рта. Мальчишка пискнул и рванулся вперед, безнадежно и обреченно.

Сом чуть повернулся, примериваясь ухватиться поудобнее. Растянул гибкую пасть еще больше, затрепетал, уже предчувствуя вкус добычи. Боль пришла неожиданно. Боль рассекла за жабрами, пронзила насквозь дальше, ломая гибкий хребет и проникая еще глубже. И сразу за ней пришла еще одна, и еще.

Сильное тело забилось, замутив воду, распуская вокруг себя дымчатые облачка крови. Сом рвался уйти назад, в спасительную темноту глубины, но его не пускали. Он рвался, раздирая самого себя, но не получалось.

Скопа, сразу заметившая распускавшийся у берега алый цветок, закричала и полетела в ту сторону, заложив красивую петлю. Несколько секунд планирования, и она крепко вцепилась черными когтями в толстую кожу рукавицы хозяина, крикнув еще раз напоследок.

– Умница, – хозяин быстро накинул клобучок и погладил гладкие перья, – умница моя. Эй, вытаскивайте Лешку, а то еще кто-нито приплывет на его вопли с трепыханиями.

– Дед! – один из трех ловчих, пролежавших в холодном песке чуть ли не час, прыгал на одной ноге, выливая воду из высокого сапога. – Дед, мы молодцы!

Молодцы, молодцы… Мужчина, у которого внуков не было и в помине, улыбнулся. Передал птицу еще одному, совсем юному недосталкеру и пошел к берегу.

Песок шуршал, лениво обтекая старые, но все еще надежные сапоги. Дед предпочитал носить когда-то найденные яловые офицерские вместо новодела. Хотя, что и говорить, новодельные и впрямь стали получаться на диво хорошими. Тем более что материал на них шел весьма неплохой. Вот и нынешний улов, он-то точно пойдет в дело весь, целиком.

О-о-о, неплоха добычка, неплоха… Дед усмехнулся, подойдя ближе. Красавец, что и говорить. Метра два – два с половиной от носа до хвоста. Усы, иглы, плавники, килограммов тридцать мяса, не меньше, и кожа. Все в дело, все для людей.

Сом еще трепыхался. Пробитый острыми гарпунами, рвался, калеча самого себя и глубже погружая в плоть зазубренные крылья оружия. Трое ребят, держа в руках ружья с большими катушками, равномерно и по очереди подтягивали тварь воротками. Дед приложил руку к глазам, рассматривая реку. Очки только помешали бы, приходилось, невзирая на солнце, смотреть как есть. Но он не жаловался.

Так, что у нас тут? Спокойно? Ну да, спокойно. По воде проходили небольшие буруны, но пока никто не приближался к их улову. Хотя…

Дед щелкнул пальцами, привлекая внимание Игорька, стоявшего с гвоздометом поблизости. Ткнул пальцем в сторону особо ретивого белого пенного следа у самой поверхности. Игорек вскинул оружие, несколько раз подряд стукнуло с шипеньем. Гвозди, остро блеснув жалами, нырнули в воду. Бурун, как и следовало ожидать, немедленно ушел на глубину. Молодые ужедавы – глупые, голодные и жадные. И пугливые. И это хорошо.

– Насаживай! – позади суетились, торопясь быстрее закончить лов. – Давай, давай, пацаны, не спите.

Дед оглянулся, опуская на лицо маску с тонированными стеклами очков и поправив ткань на оставшейся части лица. Солнце блеснуло на перьях острог. Двузубые металлические жала, вязко чавкнув, закончили дело, добив сома и помогая вытаскивать его на волокушу. Игорек, закинув гвоздомет за спину, уже поливал песок перед склизким рылом речного чуда, помогая его скольжению. Стоило поторопиться. В темноте переправляться через протоку куда опаснее.

Ребята сопели, помогали острогам тяжелыми крючьями, продев их в жабры. Жабры – единственная часть сома, что оказывалась бесполезной. К сожалению.