О чем молчат выжившие

Миновав развалины еще одного домика, Флинт наконец дотащился до шестиугольной башни и позволил себе немного передохнуть. Чертовски хотелось курить, однако в животе и груди пекло уже нестерпимо, а зубы лязгали от озноба, так что нужно было торопиться.

– Жил отважный капитан… – Расстегнув сумки и сплевывая кровь, Флинт вытряхнул толовые шашки и, соединяя их между собой, стал крепить к основанию маяка, разматывая с катушки детонирующий шнур. – Он объездил много стран…

Затем подтянул к взрывчатке несколько противотанковых мин, обезвреженных было два десятка лет назад, и тяжело опустился рядом, зажимая в руке «банку» взрывателя.

– И никто ему по-дружески не спел…

Выключен.

Флинт замолк, посмотрел на небо, глубоко вдохнул и зажмурился.

Щелкнул тумблер, и одинокий человек исчез в ослепительной вспышке взрыва, которую он уже не увидел. Как и тяжело, со стоном, словно умирающее живое существо, оседающую громадину проклятого маяка.

* * *

В далекой сумрачной дымке изредка мерцал призрачный огонек.

Одну секунду включен.

– Katso, Uljas! Majakka![1]

Одну секунду выключен.

– Majakka?

Три секунды включен.

– Hyvin tehty![2]

Девять секунд выключен.

Все как говорил этот русский, назвавшийся Нестором и сидевший теперь на корме, откуда доносился кашляющий стрекот движка.

Сергей Чехин НЕ СЕГОДНЯ

1

Ежова нашли у входа на Московскую. Израненного, грязного, как черт, и едва живого. Дозорные оттащили парня в лазарет, где за него с особым усердием взялись врачи. Егор, он же Еж, хоть и странный донельзя, был для многих живой легендой. Молодняк продыху не давал: бегал по пятам, просил историй о поверхности рассказать, разве что не молился. Даже поверье пошло: Ежа коснешься тайком – к удаче. А коль руку пожмет – мутанты за километр обходить будут. Наверное, именно поэтому Ежов старался смыться в город при первой же возможности.

Истекающее кровью тело бережно положили на койку и принялись срезать одежду. Шмоток на Еже было – как шкурок на луке. Прорезиненный плащ, самодельный броник, обшитая кольчугой химза… пока все сняли, бедняга чуть не преставился. Две пули в бедре, левое плечо разворочено дробью, за правое кто-то укусил. Штопали и латали ночь напролет и лишь в обед забинтовали, вколов слоновую дозу обезболивающего.

Вскоре сквозь далекий гул Еж услышал сердитый голос Барина – начальника станции.

– Пропустите!

– Нельзя! – взвизгнула девушка в грязном халате.

– Можно! И нужно!

– Он еще слишком слаб!

– Плевать! С ним пошли два сталкера. Оба пропали! Я должен знать, что с ними случилось. Нюра, отойди. Не зли меня.

Врач тихо ругнулась и подчинилась.

– Еж, мать твою! – над раненым нависло бородатое лицо с уродливыми ожогами на лбу и скуле. – Где Кобра и Пахом?

– Погибли.

– Как?

– Демон…

– С дробовиком и автоматом?! Тебя-то кто подстрелил?

– Свои… случайно. Тварь налетела из ниоткуда. Суматоха… неразбериха… Я шел первым – вот и досталось по первое число.

Начальник нахмурился и отвел взгляд.

– Давненько о демонах не слышал. Да уж… Ну а тайник? Нашли? Что внутри?

– Пустота. И безнадега… – Егор вяло улыбнулся. – Вскрыт и обчищен до последней щепки.

– Дерьмо собачье! Лучших добытчиков сгубил зазря. Не знаю даже, что с тобой делать. Доложу Савве, пусть решает.

– Лады… – Егор откинулся на подушку и поморщился.

– Угу. Отдыхай.

2

Разумеется, я наврал. От и до. Не было никаких демонов, а подстрелили меня отнюдь не случайно. Но никто в Городе об этом не узнает. Никогда. Даже самые близкие друзья, иначе они вмиг превратятся в злейших врагов.

Два дня назад меня напрягли сгонять в библиотеку за книгами. Я как бы подчиняюсь Городу, хотя на болту вертел его законы. Но здесь все же безопаснее, чем на Безымянке, цивильнее. Долго думал, от кого тошнит меньше – от городского официоза или блатной гоп-компании. В итоге выбрал меньшее зло.

Да фигли, мне несложно. От Алабинской до Научки минуты три пешком. Район спокойный, черти всякие забредают редко. Смекнули, собаки, – дядькам с огнеметами лучше не докучать. Только в самой Научке библиотекари трутся, вернее – трется. Раньше их было двое, пока вашего покорного не послали за книжками.

Тогда-то одна шибко борзая обезьяна испробовала на своей шкуре Малыша и Коротыша. Вторая, не будь дурой, все поняла правильно и нынче при моем приближении забивается в туалет и тихонько скулит.

Кто такие Малыш и Коротыш? Ну, не кто, а что, хотя оба мне как братья родные. Это спаренные обрезы двустволок. Сам вытачивал и подгонял – адские машинки. Левые крючки спускают бойки по очереди, а если нажать правые – жахнут из всех стволов. Отдача такая, что хилому стрелку руки на хрен переломает. Но я не хилый. Предплечья у меня о-го-го, да и все остальное тоже.

Перезаряжать запаришься, но морока того стоит. Когда наглая лысая горилла поймала восемь порций крупной дроби в упор, мозги расплескало по всему атриуму. Вот башка есть – бум! – и нету, лишь кровавая бахрома свисает.