О чём молчит Ласточка

Маша с Димой скрылись за дверью, и у Володи появилась возможность разглядеть того самого Толю, кто, по Машиному мнению, был ненормальным, извращенцем и совратителем её мальчика. Совратитель таращился на Володю серыми глазами на белом, как мел, лице. Белобрысые, идеально расчёсанные волосы добавляли ему ещё большей бледности. Толя был худым, если не сказать тощим, одет просто, но очень опрятно. Очков только не хватало — был бы типичный Шурик из «Операции “Ы”».

Толя пригласил его в гостиную, но Володя предпочёл остаться здесь — на случай если и так нервная Маша сорвётся и, как обычно, не выйдет из кухни, а выбежит. Толя стоял рядом, явно чувствуя себя неуютно. Он предложил Володе присесть, но тот помотал головой, устало прислонился плечом к стенке шкафа. Огляделся вокруг.

Слева от него виднелась открытая настежь дверь комнаты, судя по лежащему на стуле рюкзаку — Толина. Володю поразила идеальная чистота этого места. Ни одной вещи не лежало где не следует, диван был застелен ровным, будто выглаженным покрывалом, пол сверкал на восходящем солнце, а в воздухе не кружило ни единой пылинки. Впрочем, в старых очках вместо линз Володя мог попросту не разглядеть пыли. Вся стена над диваном была увешана полками, которые просто ломились от книг. Конкуренцию книгам составляла только карта звёздного неба и пара фотографий.

— Любишь читать? — будничным тоном спросил Володя. Толя улыбнулся и закивал.

Володе стало интересно, что это за книги, но названия не разглядел. Пожалуй, одну книгу он узнал по яркой обложке — сам не читал, но в последнее время видел много рекламы.

— Читаешь Хокинга?

— Да. Астрофизика… интересно.

— Что ещё любишь читать?

— У меня в основном научное, — беззаботно ответил Толя, как вдруг напрягся, посмотрел Володе в лицо и настороженно спросил: — А вы… отчим?

Володю рассмешило такое предположение, но он сдержал улыбку и ответил серьёзно:

— Нет. Я… друг семьи.

Толя аж выдохнул. Наблюдая, как тает напряжение на его лице, Володя решил задать наверняка не самый приятный для Толи вопрос:

— Скажи, а твои родители знают о вас?

— Н-нет. Отец бы меня убил, если бы узнал.

— А мама?

— Мамы нет, — коротко ответил Толя. — Вы ведь отцу не расскажете?

— Это не моё дело, я ничего рассказывать не буду. Но Димина мама может. Конечно, не со зла, а потому, что слишком переживает.

— И что делать? — Толя опустился на пуфик, беспомощно уставился в пол.

— Не знаю, — честно признался Володя. — Ты хорошо с ней знаком?

— Я её видел всего один раз.

— Толь, она убеждена, что ты пагубно влияешь на Диму, так сказать, сбиваешь с истинного пути. Тебе надо разубедить её. Показать, что ты человек, на которого можно положиться.

— Я попробую, конечно. Но думаете — поможет?

— Вряд ли она станет поддерживать вас как пару, но, может быть, успокоится. Сейчас она проходит через принятие. Я стараюсь ей в этом помочь, чем могу, но… у неё мышление такое… специфическое…

Он не договорил — из кухни донёсся неразборчивый возглас. Володя мигом сбросил ботинки и вслед за Толей устремился в кухню.

Маша сидела у стола, Дима навис над ней:

— Плевать мне на твои деньги, заработаю сам!

— Дима, у тебя будет всё, что хочешь, только поклянись, что больше никогда… — начала Маша, и Володю будто обухом по голове ударило.

В памяти мгновенно всплыл тёмный кинозал, ряды кресел, пыльный занавес, голос Маши.

«Поклянитесь, что вы больше никогда такого…»

Крик раскрасневшегося от гнева Димы вернул Володю в реальность:

— Я сказал, мне плевать!

— Меня хотя бы пожалей! — взмолилась Маша.

— Сама себя пожалей! Достала! Если тебя что-то во мне не устраивает — это твои проблемы, живи с ними сама! И вообще, уходи отсюда, не нужна мне такая мать!

Володя хотел вмешаться, но не успел. Заторможенный от переутомления, остался стоять как вкопанный. Он чувствовал себя глупо — на рассвете вломился в дом к незнакомым мальчишкам и теперь просто присутствовал, ничего не делая, ни в чём не участвуя.

Произошедшая дальше сцена заставила его не только чувствовать, но и выглядеть глупо — замереть с приоткрытым от удивления ртом.

Маша закрыла лицо рукой, поднялась со стула и устремилась из кухни вон, но ей помешали.

Толя, тихий, пугливый хлюпик, вдруг обрёл уверенность, смело встал в дверях, не давая Маше выйти, и прикрикнул на Диму:

— Нельзя же так с собственной мамой!

Дима закатил глаза, сложил руки на груди.

— А с собственным сыном так можно?

— Она же не понимает… — упорствовал Толя.

— Если она хочет, чтобы у неё был сын, ей придётся…

— А ну прекрати! — Толя топнул ногой. — То, что ты, весь такой оху… хрененный, принял и понял себя давным-давно, не значит, что все вокруг могут так же моментально с этим смириться!

Маша мигом перестала всхлипывать и удивлённо уставилась на Толю.

— Мария Сергеевна, присядьте, я вам воды налью! — не спросил, а приказал Толя. Маша села.