О чем молчит ласточка

– Теперь она знает, что я не вылечился и что у меня есть ты. – Чтобы скрыть волнение, Володя с деланым равнодушием пожал плечами.

– И как она? Как отреагировала? – Юра нахмурился и снова уронил голову на руки.

– Она догадывалась. Оказывается, все это время пыталась вывести меня на признание.

– И как ты меня представил? Как жениха? – спросил Юра. А получив в ответ от Володи кивок, слабо улыбнулся. – Ух ты. То есть теперь я официально не чужой для тебя. Такое странное ощущение.

Володя тоже улыбнулся.

– Да. Я показал ей твои фотографии. Случайно чуть не сунул провокационную фотку из клуба.

– Это какую? – Юра прищурился.

– Вот. – Володя открыл фотографию и показал Юре.

– Не могу разобрать, не видно ничего. – Тот покачал головой. – Ну да ладно.

Убирая телефон на место, Володя еще раз взглянул на снимок и не смог отвести взгляда. Каким счастливым был там Юра: танцующий, улыбающийся, ухоженный, в окружении своих друзей. На фото он казался куда более настоящим, чем сейчас. Но Юра должен быть таким всегда! Без мешков под глазами и недельной щетины, без запаха перегара и сигареты в зубах, в любимых обтягивающих штанах и приталенной рубашке, с сережкой в ухе. И чтобы чертов Йонас, давясь ревностью, издалека смотрел на него. И чтобы Володя был рядом, танцевал вместе с Юрой в свете софитов.

Вялый голос Юры вырвал Володю из размышлений:

– Володь, а ты как? Я ведь даже и не интересовался ни разу.

– В каком смысле?

– В смысле, теперь все знают о тебе…

– А это… я пока не понял. Пока слишком зол, а злоба не дает пожалеть и раскиснуть, – сказал Володя, а сам подумал, что просто не имеет права раскисать. Сейчас, когда Юра ослаб, он должен быть сильным вдвойне.

Юра вздохнул.

– Плохо, что тебе пришлось признаться таким образом. Я имею в виду, что ты не сам решился, а… – Неожиданно громкий звонок телефона не дал Юре закончить мысль. – Сейчас, – глядя на экран, буркнул он и стремительно вышел из комнаты, а вернулся спустя несколько минут, бледный и взволнованный. – Звонил заказчик. Завтра еду показывать все, что есть.

– Ты, главное, не нервничай, – Володя начал было успокаивать его, но Юра грубо перебил:

– Давай завтра поговорим. У меня до утра осталось слишком мало времени. Некогда совсем.

– Хорошо, жду звонка, – опешил Володя.

Положив трубку, занервничал и сам – Юра так торопился, будто собирался написать весь спектакль до завтра. Неужели у него настолько мало материала?

Они не договорились, во сколько созвонятся. Володя не успел предупредить о беседе с Ангелой в одиннадцать, но решил не беспокоить его лишний раз – утром тот все равно будет занят с заказчиком.

Из-за волнения перед предстоящей встречей с психоаналитиком Володя не смог выспаться. Он проснулся в четыре утра, проворочался в кровати до полшестого, думая то о здоровье Юры, то о теме разговора с Ангелой. А тема была неприятная: его гиперопека.

Во время пробежки с Гердой он то и дело досадливо вздыхал – идея общаться с Ангелой на такую тему казалась ему очень глупой. Ну о чем Володе ей рассказывать, когда уверен, что никакой мании контроля у него нет? Тем не менее раз он дал обещание Юре, то должен был его выполнить.

Казалось, Володя все продумал. Но теперь понял, что совершенно не готов.

До звонка Ангелы оставалось не меньше полутора часов, и Володя поднялся в кабинет Юры – его будто магнитом тянуло в эту опустевшую комнату. Сел за стол готовиться к сеансу, вырвал из ежедневника несколько листов, принялся записывать, что хотел рассказать.

Решил, что в первую очередь расскажет о Юрином мнении, будто Володя слишком сильно его опекает и маниакально контролирует жизнь. Ангела, наверное, спросит, как именно Володя это делает. И что ему ответить?

Под пунктом номер один Володя записал: «Я лишаю его финансовой независимости. Но это мой дом, я имею полное право купить что-то в него, ни у кого не спрашивая разрешения». Он перечитал написанное, удовлетворенно кивнул и продолжил: «Во-вторых. Я боюсь отпускать его в Харьков одного, потому что он слишком необычно выглядит для местных. Но Юра говорил мне, что многие смотрят на него осуждающе и ему самому это неприятно. В-третьих. Я запрещаю ему пить. Но в его случае это действительно опасно для здоровья».

Он написал еще несколько причин, но для каждой нашел свое объяснение, свое «но». А главным «но» здесь было последнее: «Но, если Юра жалуется на все это, значит, видимо, прав он, а не я. Какими бы ни были мои аргументы, как бы я ни объяснял причины своих поступков, Юру это беспокоит, Юре это мешает».

Володя справился с этим списком довольно быстро и только принялся его перечитывать, как с первого этажа послышалась мелодия вызова в скайпе. Володя взглянул на часы – десять утра. Слишком рано для чьего-либо звонка. Нахмурившись, Володя встал с места и не спеша пошел отвечать. Он было решил, что ему послышалось или позвонили случайно: с работы набрали бы по телефону, а Ангелу он ждал только через час.