О чем мы солгали

– Мы позже узнали, что она и раньше пыталась покончить жизнь самоубийством, и что ей поставили диагноз «биполярное расстройство» задолго до встречи с твоим отцом. Я не знала, что делать, – воскликнула Роуз, – у меня был шок. Я взяла новорожденную девочку, достала ее из коляски и положила рядом с Эмили, потом побежала. Я испугалась, люди будут думать, что это я ее столкнула, заставила или надоумила спрыгнуть, а выплыви на поверхность вся правда об их отношениях с твоим отцом, то все бы решили, что я всё подстроила. Я ничего не соображала, запаниковала и просто побежала, поскольку не представляла, что еще могу сделать.

Долгое время спустя после того, как Роуз закончила своей рассказ, Роуз и Том безмолвно стояли посреди комнаты, а Оливер сидел, обхватив голову руками. Проплывающие за окном облака затянули луну и бесконечные пустынные поля вдруг погрузились в темноту.

26

Саффолк, 1981

Я не сразу заметила ребенка. Роуз и Оливер выглядели так ужасно, были в таком состоянии, что только через несколько секунд я увидела, что Роуз держала крошечное создание, закутанное в одеяльце. Странно, но я сразу догадалась; до того, как они что-либо сказали, я уже знала, чей это ребенок.

– О, Роуз, – проговорила я.

– Бет, нам нужна твоя помощь, – ответила она.

И тут в коридоре появился Даг.

– Что происходит? – спросил он, оглядывая их четверых.

Но Роуз продолжала сверлить меня глазами.

– Произошло несчастье, Бет, – тихо произнесла она охрипшим голосом. – Произошло ужасное несчастье, и ты должна нам помочь.

После того как мы все сели в нашей гостиной и Роуз начала рассказывать о случившемся, воцарилась мертвая тишина. Когда она дошла до того момента, где Надя спрыгнула со скалы, я охнула, а Даг поднялся на ноги.

– И ты не позвала береговую охрану, полицию? – недоумевал он. – О чем, черт побери, ты думала? Просто побежала? Забрала ребенка и побежала? – Он повернулся сначала к Оливеру, потом ко мне. – Ради всего святого, мы должны кому-нибудь рассказать!

Роуз уставилась на него, на лице ни кровинки, только блеск испуганных глаз. У нее на руках зашевелился ребенок.

– Даг, – сказала я решительно, – сядь. – Он был так удивлен, что беспрекословно повиновался. Я подошла к Роуз и бережно взяла ребенка из ее рук. Господи, она была совсем крошкой. Такая крошечная-крошечная. Думаю, сработал мой инстинкт медицинской сестры, потому что вдруг я почувствовала себя очень спокойно. – У тебя есть питание и подгузники для нее? – спросила я.

Роуз ничего не ответила, лишь посмотрела непонимающе, тогда мне пришлось подойти к ней и, положив руку на ее плечо, повторить свой вопрос, громко и четко. Я заметила, как сильно ее трясло.

В конце концов, она кивнула.

– Да, да – посмотри в сумке внизу коляски Эмили. Мы остановились по дороге. В ее бутылочке еще оставалось молоко… Может, это грудное. – Она прижала руку ко рту. – О боже, – сказала она, всхлипывая, – о боже.

– О’кей, – сказала я. – Хорошо. – Я нашла сумку и обратилась к Дагу, протягивая ему бутылочку и банку со смесью «Кау энд Гейт». – Просто сделай так, как написано в инструкции сбоку.

И тут впервые за вечер Оливер подал голос.

– Я сделаю, – сказал он. – Если, конечно, можно. – Вид у него был кроткий и нерешительный; что только стало с тем лихим очаровательным мужчиной, которого я встретила в супермаркете. По правде говоря, он выглядел таким забитым, запуганным… что – честно – у меня для него было только одно слово – тряпка. Я вдруг осознала, что испытываю холодное презрение к этому человеку. Я отвернулась и кивнула, а он поплелся за Дагом на кухню.

Роуз снова расплакалась.

– Эта несчастная женщина, – сказала она. – Ох, Бет, эта несчастная, несчастная женщина.

Это забавно, потому что я держу ребенка на руках в то время как безутешная Роуз смотрит на меня с тревогой, мне известно, что ночью погибла женщина, но я сохраняю полное спокойствие. А эти большие важные люди, такие умные, такие успешные по сравнению со мной, сидят в моей гостиной, несчастные и до смерти перепуганные, и умоляют меня все уладить. Я прижимаю к себе маленькую Лану – так ее тогда звали – я знаю, о чем меня попросит Роуз.

Когда вернулся Оливер с бутылочкой молока в руке, он постоял в нерешительности, а потом передал ее мне.

– Хочешь сам это сделать? – спросила я его.

Я немного приподняла малышку и предложила ему взять ее, он стрельнул глазами в сторону Роуз, увидел, как она коротко мотнула головой, обескураженно опустил голову и отвернулся. Навсегда запомню чувство отвращения, которое я тогда испытала по отношению к этому мужчине. Раньше я думала, что он и Роуз были такими бесподобными людьми, на которых обычно равняются. Но в тот момент я поняла, насколько сильно ошибалась.

Я повернулась к Роуз.

– О чем ты хотела попросить нас?

Надо отдать ей должное: она не стала ходить вокруг да около.

– Ты хочешь ребенка, – сказала она прямо, – ты хочешь малыша. Я все устрою, у тебя будут все необходимые документы из госпиталя, чтобы ты смогла получить свидетельство о рождении, где говорилось бы, что она твоя дочь.