О чем поет вереск (СИ)

— Ничего, волки любят с кровью, — хихикнул Мэллин и протянул салфетку. — Это кухонная, не переживай. Может, я один из всех волков, кто не покушается на твою невинность. Что я должен знать про Фордгалла? Что он злобный кривой пенек, прикидывающийся стройным кленом? — И тут же оглянулся, словно опасаясь увидеть лесного принца в одном из темных углов. — Или то, что он спит и видит себя на троне Дома Солнца? Или что боярышник известен колючками?

— Перестань, Мэллин, — отмахнулась Лианна. — Ты знаешь, Джилрой не может покинуть свой Дом, а я не могу покинуть свой. Может, он еще найдет кого-то, кто будет любить его так же… и я решила… — она провела ладонью по щеке. — Это точно не лук?! Что это?

— О, да перестань, этот овощ не настолько изуродован чисткой, чтобы над ним плакать! Может, сделаешь перерыв и перекусишь? Есть тарелка тех мясных шариков, — хохотнул Мэллин на изумление Лианны. — А ты и не знала! Да-да, это строганое мясо! А сверху — водоросли. Сырое-пресырое мясо, солнечная девочка!

Она, отбросив нож, прижала ко рту ладошку. Затем закашлялась так, словно хотела выплюнуть все, что съела в этом диком Доме.

— Думаю, Этайн будет так же удивлена. До этого она ела лишь рыбу. Но теперь…

— С тобой невозможно говорить серьезно! Этот лук еще более едучий, чем ты! — и Лианна в слезах выбежала из кухни.

— Зайчик, это был турнепс, если что! — крикнул вслед Мэллин. — Расшвырялась тут именным оружием! Знай, жениться я не намерен ни в коем случае!

Стянул с шеи серебристый шарф, подхватил отброшенный кинжал и запел что-то печально-любовное, о пронзенном сердце и неразделенной любви.

Словно в ответ, в стрельчатых окнах зазеленело закатное небо, облило изумрудным сиянием Черный замок и почернело мгновенно.

Мидир проследил за братом, пока тот не угомонился, но так и не смог дознаться, что послужило причиной впадения в сон-жизнь. Взрывной и искрящийся весельем, Мэллин не мог расхотеть жить сам по себе! Это было очевидно так же, как шатры галатов на горизонте.

========== Глава 26. Вереск и круглый стол ==========

Этим вечером Мидир пригласил Этайн ужинать в трапезную. Глаза ее сияли, медные пряди, частью забранные, частью — небрежно распущенные, сбегали волнами до колен. Лангерок с лейне, простая одежда ее края, подчеркивали красоту той, чьи движения стали еще женственнее, улыбка — загадочнее и мягче. Она — с гордостью подумал Мидир — за девять лет узнала и запомнила не только имена волков, но и имена их жен, детей и родителей, помогла не одной семье и устроила не один брак…

Королеве, по установленному порядку, полагалось сидеть «с другой стороны стола» — в том случае, если король ужинал со своим Домом. Стол этот был очень длинным, Мидир даже не подозревал насколько. Лишь с появлением Этайн он понял, что всегда не нравилось Синни, лишенной возможности общения с мужем и детьми. Но Мидир терпел, не желая нарушать традиции, хотя быть разделенным с Этайн даже на час-другой, не иметь возможности перекинуться словом, вдохнуть родной сладкий запах, невзначай коснуться руки, подкладывая что-нибудь на тарелку или доливая в кубок, оказалось сущей мукой. Этайн никогда не показывала, что ей тягостно или неудобно; никогда ни о чем не просила, но Мидир чуял: все это нравилось ей не больше, чем ему или его матери.

Советнику, чтобы понять эти тонкости и кое-что придумать, понадобилось полгода. В один из вечеров он постучался в королевские покои с манускриптом столь древним, что не рассыпался он только благодаря магии. Зачитал пару параграфов, будто лишь для Этайн: что все в Нижнем мире свивается в кольцо; что Дом Волка первый среди равных, почитаемый больше других, но и несущий большую ответственность… Затем, оборотившись к раздраженному Мидиру, спросил, не хочет ли благой король что-либо изменить в старых правилах, писанных еще Нуаду?

Услышав, что слова предков вполне устраивают его, Джаред поклонился и ушел с обычным непроницаемым видом.

А вечером в трапезной вместо длинного прямоугольного стола появился огромный и круглый. Советник сначала предложил сесть волчьему королю, а потом обвел вокруг счастливую Этайн и усадил «с другой стороны» — то есть рядом с Мидиром.

Она, сняв туфлю, коварно водила босой ступней по ноге волчьего короля и выглядела при этом совершенно безмятежно. Мидир чувствовал ее касание так сильно, словно был полностью обнажен. Хватило его выдержки ненадолго, и вечер закончился очень быстро. Это был тот редкий случай, когда они воспользовались гостевой спальней, не в силах дойти до своей.

Отныне мест за общим столом не хватало, но волки безо всяких обид чередовались, рассаживаясь то за отдельными столами, то за главным, королевским.