О чем поет вереск (СИ)

— Нет, мой король, — понял его Джаред. — Нет смысла проводить полную магическую чистку. След исчез, растаял. Я не стал… — вздохнул, привлекая внимание, — мой король, я побоялся трогать вас, чтобы определить, кто оставил метку, но отсутствие следа определил точно. Ничто не выдержит такого сильного погружения в мир теней. Вы словно умерли и родились заново.

Мидир усмехнулся на сравнение, подходящее просто прекрасно. И он был бы не против, если бы вслед за ним процедуру своеобразного перерождения не пришлось проходить еще двоим членам его семьи.

Черный замок медленно приближался, распахнутые ворота манили ощущением домашнего уюта, у Мидира возникло ощущение, будто замок на самом деле ждет их. Возможно, даже волнуется. Следовало порасспросить придворного хранителя магии на досуге, насколько бы сам Хранитель неприятным ни выглядел.

Попав в стены замка, брат заворочался и словно запылал ощутимым желтым огнем.

— У него жар, но это нормально, мой король, — Джаред тоже ощущал, а может, видел слабый ореол. — Наша королева…

Мидир выдохнул с облегчением: в стенах замка их поджидали обыкновенные заботы.

— Я к ней.

И как Мидир ни старался, в голос прорвалась усталость пополам с нежностью. Джаред вежливо сделал вид, будто не заметил.

— Какой необычный бред… — приоткрыл один глаз Мэллин и попытался ухмыльнуться. — Меня несет ледяной советник с горячим сердцем и теплыми руками. Можно даже потрогать голову, но я уверен, она у него холодная…

— Вы и впрямь бредите, мой принц, — ничуть не смутившись, ответствовал Джаред. — Пожалуйста, посчитайте, что я вам снюсь.

— Брежу-грежу-мечтаю! — брат ворчал почти неразборчиво, но тонкий слух позволял разбирать слова на расстоянии до пяти шагов. — Не думал, что ты моя мечта, Джаред. Нет, ты прекрасен, я всегда любил грызть сосульки, но если сосулька горячая внутри, это уже не сосулька, как бы ты этого ни скрывал, племянник моего брата…

— Мой принц, я в восторге от ваших поэтических сравнений, — обычным деловым тоном произнес Джаред. — И от образности. А особенно, от вашей живости, — повернул голову к уходившему Мидиру: — Мой король, если вы не хотите до смерти напугать нашу королеву, ополоснитесь.

Мидир, коснувшись лица — в пепле, крови и грязи — заторопился к башне, а Мэллин прерывающимся голосом продолжал донимать терпеливого советника, развернувшегося в другую сторону.

Вода для умывания показалась неприятной и даже колкой. Волчий король встряхнул ладони, чтобы с них разлетелись капли — обычные, круглые и прозрачные. Никаких режущих неблагих граней или мозаики ломких отражений, которым неоткуда было им взяться. По здравом размышлении Мидир решил, что это одно из последствий прогулки в мир теней. Значит, никакого риска для его королевы.

Брести по замку было приятно. Головы волков успокоительно ворчали, стража радовала бдительностью, замок переливался магией, а жена манила родным перламутровым светом.

Она, завидев его, привстала с ложа, заулыбалась. Затем стеснительно поправила платье: верхнее, бархатное, с серебряным шитьем, накинутое на серое блио. Более мягкое, чем раньше, более свободное, не скрывающее округлости живота. Видно, кто-то заботливый переодел ее и успокоил.

— Ты вырвал меня из чудесной страны, мое сердце, — обыкновенный вроде бы голос звучал музыкой для сердца. — Там было так тепло…

Смысл слов дошел до Мидира не сразу. Он еле смог выдавить улыбку, отбросив от себя воспоминания о мире теней.

— Это обманка. На самом деле там холод и кромешный мрак.

— Мне можно к тебе? — выпростала она ножку.

На ступне туфельки не было, за что Лианну Мидир мысленно поблагодарил. Этайн не стала бы бегать босой, и это оказался самый мягкий способ удержать королеву от неуместных порывов.

Побегала уже, хватит.

— Встать? — усмехнулся устало, присел на край ее ложа, накинул покрывало на босую ступню. — Ну уж нет. Сегодня тот день, когда я буду всех носить на руках!

— Всех?

Этайн бодро приподнялась на локтях, радуя своей радостью и тревожа своей тревогой. Мидир с трудом сосредоточился: что он, собственно, такого сказал?

— Кто еще удостоился этой чести? — супруга поспешно уточнила вопрос, а Мидир понял, где проговорился.

— Еще Мэллин, — и чуть не отшатнулся от неожиданности, так быстро подалась к нему Этайн, заглянула искательно в глаза. — Он жив, мое чуткое сердечко.

Этайн всхлипнула, поджав ладони к груди, сгорбилась, и Мидир, осторожно притянув ближе, поцеловал во влажный висок.

— Все уже прошло, миновало, не бойся, они сильны, а мы сильнее, — погладил спину. — Мы, волки, выносливые. Но если ты еще раз попытаешься сбежать от меня за грань…

Голос предательски дрогнул, Мидир прервался, а Этайн залепетала извинения, перемежая их всхлипами.

— Я могу не успеть догнать тебя, — голос повиновался, пусть звучал глухо. — И поэтому снова прошу, неукротимая и неостановимая жена, внемли, пожалуйста, предупреждениям стражи. Хотя бы из опасения за их жизни.

— Я обещаю, мое сердце! Я просто так обрадовалась! А потом так испугалась! А потом обрадовалась и испугалась вместе!

Этайн подняла на него полные слез глаза.