О чем поет вереск (СИ)

Выпустив волчьи когти, Мидир прошелся по ягодице к крепкому бедру. Дождался сдавленного полувздоха-полустона и продолжил ласкать плечи губами и языком, понемногу сходя с ума от женского тепла, гордясь своей выдержкой. До падения в черную бездну, полную пламени, где ни-че-го, даже Этайн — лишь всепоглощающее обладание, было еще очень далеко. Но и ведомый инстинктами, он продолжал держать в узде свое тело и слабый, затуманенный огонек разума, разрешая зверю лишь мелкие укусы и царапины, которые только распаляли его Этайн.

— Сейчас мы… я точно упаду, — прошептала она счастливо.

— Упадем вместе?

Магический обруч пропал, и Мидир, продолжая удерживать Этайн, оттолкнулся свободной рукой от ствола, кидая себя вниз и влево от ветки. Насладился женским визгом… И остановил падение у самой земли.

— Теперь я в твоей власти, моя красавица, — прошептал он, лежа на спине, ощущая разом дурман летнего лета, горечь нагретой за день хвои, кислинку смятой травы и — сладкую истому его Вереска.

— И я отомщу! — уперлась Этайн в его грудь. Потом ухватила запястья, и он позволил завести руки назад. — Я получу свой выкуп сполна! Потому что это нечестно! Ты будешь кричать так, что сбегутся все белки этого леса!..

Настырные любопытные белки и правда прибежали.

— Это было… — Мидир повел головой в поисках подходящего слова. — Это было… М-м-м… долго.

— Долго и?..

— Долго и чудесно. Где этому научилась?

Этайн посерьезнела.

— У друидов. Но я раньше никогда не пробовала…

— Плотные балахоны не дали бы рассмотреть твои шрамы, — Мидир задумчиво сводил узнанное воедино. — Но друиды берегли тебя. Друиды учили тебя тонкостям любви…

— Не все друиды ходят в балахонах, — вздохнула Этайн, рассматривая травинки у его плеча. — Некоторые выполняют особые задачи, тогда они должны сливаться с людьми. Таких называют клинками порядка. Это…

— Я знаю, кто это.

— Ого! Друиды мало рассказывают о себе, особенно посторонним… Все оказалось иначе, чем я думала. Убивает не только меч. Видишь ли, друиды считали, что я вызываю любовь. Влюбленный человек может стать слабым или сильным, может совершить невероятно прекрасные поступки, а может и невероятно ужасные. А уж убить… Особенно тех, кто еще ничего не совершил, но только может…

Этайн погрустнела, Мидир притянул ее к себе и поцеловал.

— Моя дорогая, я тоже могу убить ради тебя.

— Не шути так, пожалуйста!

— Не буду. Но, если придется, чужой жизни не пожалею.

— Мидир!

— И своей — тоже.

— Мое сердце!

Теперь была его очередь утешать ее, стирая горечь прошлого — того прошлого, что он ей оставил.

— За сосновым бором — ничего, — потянулся Мидир к Джареду много позже.

— Все старые гнезда пусты.

— Но я чую их. Виверны есть. Их много, и они плодятся!

— Мой король, я удвоил посты. Когда они объявятся, мы будем готовы. Вас ждать к обеду?..

— Да, советник. В малом зале.

Все та же комната на пятерых показалась Мидиру очень уютной, почти домашней. Брат привычно язвил, но не так сильно, как раньше.

— Неужели вы смогли хоть на время отринуть соблазны королевской опочивальни? — прищурившись, спросил он Этайн.

— Мы гуляли по вашему чудному миру!

— По нашему, моя королева, — поправил Мидир.

— Какое место мой царственный брат показал тебе сегодня, человечка?

— Кольцевой водопад! С радугой! Вода не опускается вниз, а поднимается вверх. Делает круг, пропадает в земле, а потом возносится вновь!

— Тот самый, за который отец едва не убил его?

— За что?!

Мидир накрыл своей рукой ее ладонь.

— Тот водопад открыл воронку в мир теней. Отец похвалил красоту и совершенство водопада, не став уничтожать его. Воронку закрыл, но наказал меня еще более, чем за механесов. Нельзя просто так, для баловства, пользоваться магией.

— И попусту тратить бесценную магическую силу. Видимо, не хотел, чтобы сыновья повторили все его ошибки. Ведь Джаретт пытался сделать и не такое, — добавил Мэллин, отбросил вилку и откинулся на спинку кресла. — Да, братец?

Этайн решила продолжить, а Мидир, не отвечая, слишком засмотрелся на нее, чтобы оборвать вовремя.

— После водопада мы гуляли по сосновому бору, как вдруг вышел черный волк с седой мордой. Мидир сказал, что должен с ним поговорить, закинул меня на дерево…

Опомнившись, волчий король сжал руку Этайн.

— О! И что сказал папа? Хоть прорычал в ответ?! — скривился Мэллин.

Алан с Джаредом переглянулись, но ничего не произнесли даже мысленно.

— Папа? — ошеломленно повторила Этайн. — Папа?! Мидир, я…

— Моя королева, мы уходим, — отшвырнул он салфетку. — У меня совершенно пропал аппетит.

— Ты еще и маму покажи! Пусть знает, с кем живет! — догнал хлыстом голос Мэллина, и Мидир не удержался. Стол отлетел к стене, заливая каменный пол вином. Загрохотала посуда…

Замок привычно подобрал вино и воду, побрезговав складывать разбитые кубки. Мэллин, отброшенный в угол, сидел, разглядывал вилку, вонзившуюся в стену около его головы.

***

— Я сказала глупость, прости, любимый, прости! — всхлипывала Этайн, почти повиснув на его руке. — Я и подумать не могла… Я не хотела!