О чем знает ветер

– Скажи Майклу, это Торп. Да, вроде так его фамилия. В здании пожар, дверь забаррикадирована. Томас, чего ты ждешь?!

Без дальнейших расспросов я повлёк Энн к столу, за которым сидел Мик – пил, смеялся, балагурил, не поднимая, впрочем, свинцового взгляда.

Я наклонился над ним (Энн нетерпеливо переминалась за моей спиной) и сообщил о поджоге, предположительно, устроенном неким Торпом. Сам я впервые слышал эту фамилию.

Чего не скажешь о Мике. Он вздрогнул при слове «Торп», выражение лица из просто подавленного сделалось страдальческим. У меня поджилки затряслись. В следующую секунду Мик щелкнул пальцами. Подавленности и тоски как не бывало.

– По человеку к каждой двери, живо! – скомандовал Мик. – Наверняка поджигатель еще здесь. Взять его!

Все стаканы и кружки были тотчас подняты, опустошены и грохнуты обратно на стол. Каждый из мужчин пятерней прошелся по собственной шевелюре, словно от внешней опрятности повышалась бдительность. Еще через секунду всех будто ветром сдуло. Остался только Мик – ждать подтверждения. И оно появилось. В нарастающем шуме Гиройд О'Салливан[38] пинал парадную дверь. Она была забаррикадирована, как Энн и сказала.

Мы с Миком переглянулись. Затем его взор сместился на Энн. Мик нахмурился, явно не зная, что и думать.

– В баре служебный выход свободен! – крикнул Том Куллен.

– Сюда нельзя, это для персонала… – замямлил бармен.

– А ну подвинься! – рявкнул Том. – Не понимаешь? Тут опасно. Все должны покинуть помещение. – Он обернулся к гостям. – Леди и джентльмены, без паники! Попрошу в эту дверь… Леди выходят первыми. Мы просто убедимся, что пожара нет… на сей раз.

Действительно, отель, находясь в центре Дублина, в последние сто лет подозрительно часто подвергался пожарам.

Я успел заметить: Мик сгреб шляпу и огромными шагами направляется к барной двери. За ним, едва поспевая, вприпрыжку бежит Джо О'Рейли.

Среди гостей произошло некоторое замешательство, сопровождаемое нервными смешками. Впрочем, осознав меру опасности, вся компания поспешила на выход. Хлынула, яркая, в сырую и серую августовскую ночь. Даже бармен счел, что оставаться глупо. Мы с Энн и О'Салливаном, который бросил попытки открыть парадную дверь, убедились, что зал пуст, и покинули его последними. Из вентиляционных отверстий уже валил дым.

Т. С.

Глава 15 Разбитые эпохой

Шатёр мой ныне – дряхлый клён,

Что треснул пополам.
Он отшумел своё, как я;
Податливый ветрам,
И он грозою опалён,
Разбит Эпохой в хлам.

У. Б. Йейтс