О чём речь

Да, так говорят про дешевое вино. – Я слышал не раз о вкусном вине – такое салонно-девочковое словосочетание. – Конечно, оно бывает вкусным. «купи вина повкусней» – говорит гёрлфренд, и я беру сладкую массандру. не знаю, бывает ли вкусным шабли – не пил. – «вкусность» к вину у меня плохо подклеивается, потому что я не пью сладкого вина, считая его <…> сахарным, конфетным, убивающим винный вкус в конце концов. – Дурное, да, хорошее, да, отличное, да, интересное – я тоже могу сказать, а еще и с послевкусием, с букетом, в конце концов, но вкусным (как и невкусным) ему быть не получается. Котлетные возникают ассоциации. Хотя формально все в порядке.

В общем, все согласились, что что-то в этом сочетании не так: вкусное вино – это говорит не знаток и ценитель, а тот, для кого вино – такой хмельной компотик, скорее всего приторный (вряд ли так назовут сухое вино). Все дело в том, что по-настоящему в вине важен не только вкус и послевкусие, но и букет меняющихся ароматов, и какие-то ощущения, которые ближе к осязательным, чем к вкусовым, плюс еще крепость и эффект (в голову, в ноги ударяет, какое-то настроение создает), – то есть оно воспринимается не только при помощи вкусовых рецепторов, а сложнее. Вот лишь некоторые определения, характеризующие разные вина: бархатистое вино, маслянистое, гибкое вино, животное вино (обладающее букетом ароматов кожи, мускуса, дичи), мягкое вино, уравновешенное вино, вяжущее, нервное вино, агрессивное, округленное вино. А вот что пишут про то самое шабли (Chablis): «…Живое белое вино, утонченное и изысканное, с тонами зрелых фруктов с минеральными оттенками» (http://lrdv.ru/frantsiya/shabli-chablis.html). В общем, именно такое вино особенно странно назвать вкусненьким.

Вкусное вино – это примерно как когда говорят: «Хорошо поет, громко» или «Хороший чай, горячий и сладкий». Для ценителей чая такая фраза звучит абсурдно. Дж. Оруэлл а своем эссе 1946 года «Чашка отменного чая» называет «заблудшими» людей, которые «вовсе не любят чай как таковой и пьют его лишь для того, чтобы взбодриться и согреться, и кладут сахар, чтобы отбить привкус чая».

Тем не менее, автор в данном случае знает, что говорит. И мне почему-то кажется, что Красовский нормально разбирается в вине. Это языковая игра, и смысл ее ясен: он хочет подчеркнуть органичность стремления человека к простым и ясным приятным ощущениям. Иными словами, автор противопоставляет мучительную жажду правды и непреодолимую тягу человека к комфорту и удовольствию. И в таком контексте сказать, что шабли «такое изысканное» или «такое утонченное» – это было бы не то.

Тут вот что еще интересно. Вполне нормально говорить о вкусе вина – ну там, ягодном, кисловатом, свежем. Но не о вкусном вине. Получается, что слова вкус и вкусный различаются сильнее, чем кажется на первый взгляд. Недостаточно сказать, что вкусный – это имеющий приятный вкус. Видимо, вкусный предполагает, что вкус – это основной критерий, по которому оценивается данный объект. То есть имеет приятный вкус и именно этим ценен.

И еще забавная деталь. Как известно, у слова вкус есть, кроме прямого, переносное, эстетическое значение (одеваться со вкусом). Когда-то, в XVIII веке, так пробовали употреблять и прилагательное вкусный (вкусные стихи), но почему-то не прижилось. А сейчас снова можно встретить сочетания вкусный текст или те же вкусные стихи, которые, кстати, многих людей ужасно раздражают. Однако вкусный текст в этом новом модном смысле указывает вовсе не на то, что у автора тонкий вкус, а на то, что от чтения этого произведения испытываешь почти физиологическое удовольствие.