О чём речь

Конечно, в этом жаргоне много такого, что никогда не выходит за его рамки – просто потому, что непосвященному непонятно, а если и понятно, то не смешно. Например, такие выражения, как в до мажоре («нагишом»), полный бекар («неудача»), залиговать («присвоить»), синкопа («хромой человек»). С до мажором понятно, это самая простая тональность – мажорная и без знаков при ключе. Отсюда и идея наготы. Бекар – знак, отменяющий диез или бемоль, то есть тут выражена идея «ничего». Отсюда и ассоциация с неудачей. Хотя было бы понятно, если бы неудача называлась и бемоль, ведь это знак понижения на полтона. Но бемоль в жаргоне музыкантов имеет другое значение – пузо (значок действительно «пузатенький»). Залиговать – значит соединить, сыграть ноты слитно, отсюда и новое значение. Как бы прихватил чужое заодно со своим. Ну, с синкопой тоже ясно. Но все это чисто цеховое. Как, например, и чрезвычайно выразительное лабать жмурá («играть на похоронах»).

А вот выражение под сурдинку давно вошло даже и в литературный язык. Сурдина – приспособление, меняющее звучание музыкального инструмента. У струнных это что-то типа гребешка или зажима, с которым инструмент звучит приглушенно. Отсюда и переносное значение – «втихомолку». А вот что касается жаргона, то тут утверждать я не могу, самостоятельных исследований не проводила, да и вообще происхождение подобных единиц – обычно дело темное, но считается, что именно из языка лабухов (во всяком случае, через него, а потом через жаргон стиляг) пришли не только такие малоизвестные за пределами сленга слова, как берлять («есть») и качумать («молчать»), но и всем знакомые лажа («Не лажает тот, кто не лабает»), хилять («идти»), чувак (в переводе не нуждается) и многие другие. Вспоминается популяризированная Аксеновым формулировка: «Чувак на коду похилял» (о смерти Сталина). Вообще выражение хилять на коду в прямом («выходить на коду») и переносном («умирать») смысле очень характерно. Во-первых, в нем сочетается чисто жаргонное слово и музыкальный термин, а во-вторых, по нему видно, что этот язык приспособлен для описания как музыки, так и жизни.

На таком фоне от фонаря и до фонаря смотрятся весьма органично. Ну а лампочка может появляться на месте фонаря («Мне все до лампочки») под действием типичного для фразеологии механизма замены элементов по признаку смысловой или фонетической близости: катить бочку – катить баллон на кого-л.; потом появляется и вариант крошить батон на кого-л., с собственным вариантом крошить булочку. И уже трудно увидеть что-то общее в выражениях катить бочку и крошить булочку.

Предаваясь этим увлекательным размышлениям, я добралась до дома и стала смотреть, что говорят о происхождении выражений от фонаря и до фонаря. Оказалось, есть версия, что они связаны с фонарщиками, которые ходили от фонаря к фонарю и зажигали их – или, соответственно, гасили. Ну не знаю, по-моему, это фантазия.

Обнаружилась и еще одна версия – что, впрочем, было ожидаемо: во фразеологии все как в психоанализе. Чуть ли не любое выражение можно выводить из понятно чего. Так вот, есть теория, что выражения до фонаря, до лампочки, от фонаря происходят из языка шахтеров. В прежние времена они использовали для освещения не налобный фонарь на батарейках, а нечто вроде подсвечника, окруженного специальной защитной решеткой, который носили на поясе. Соответственно осветительный прибор оказывался в непосредственной близости от причинного места. Поэтому слово фонарь стало заменять в разных выражениях неприличное слово (метонимия, то есть перенос наименования по смежности). Что ж, определенная логика в этом есть. Во всяком случае, в слове офонареть «фонарь» точно заменяет слово из трех букв. Косвенное подтверждение такому объяснению состоит в том, что аналогично можно описать и выражение по барабану («А мне все по барабану»). Имеется в виду барабан, который висит на шее барабанщика. Все это тогда попадает в ряд выражений типа от балды или до звезды.