О чувстве, заключенном в вещах, и о магии

Глава 27 Подражая творцу природы, познаёт человек себя с ним связанным

А Утверждаю, что есть в человеке душа, ниспосланная в него Богом и отличная от духа. Сколько же деяний самых выдающихся творит дух, ею доведённый до совершенства и ставший более пригодным для [восприятия] божественных излияний! К этому он сам бы никогда не пришёл, совершая дела, которые разные презренные виды [живого], только природою и наученные производят, ежели бы только с ней поддерживал связь наш дух. Природа эта является внесённым Богом во все вещи искусным способом (ars) привести их к стоящим перед ними целям. Глубоко вкоренены во всякой вещи её мощь, мудрость и любовь, метафизические первенства[75], на основе которых [высшее] бытие всё сущее и формирует в той или иной степени. Это врождённое искусство все живые существа проявляют вовне в делах своих, и тот, кто его может лучше воссоздать, тот и познаётся благодаря этому причастным и природе и разуму более божественным [и возвышенным]. Вот почему непревзойдённо божественна природа человека, природу животных, как и всего сущего, в искусно изготовленных им вещах воспроизводящего, тогда как животные не умеют ни воссоздавать, ни осознавать того, что им присуще. И пусть вполне не понимает этого даже сам человек, разумеет он довольно для того, чтобы явило сие его божественность.

Город и жилище изготовляет подобным телу своему. Голова соотносится с замком или величественным дворцом, дворики дворца делает человек подобными желудочкам головного мозга, спальню – подобной черепному своду, столовую – мозжечку, стены и одежду похожей на свою кожу, улицы же и места для прогулок аналогичной нервам. Водопровод – схожим с артериями и венами, колодцы – с печенью, печи и меха мастерит он подобными сердцу и лёгким. Отхожие места и ночные горшки человек устраивает по образцу мочевого пузыря, селезёнки, жёлчного пузыря и заднего прохода, расположенных далеко от носа и главных зданий [тела]. Узкие улочки строит он схожие с кишками, кухни с желудком, кладовые – с печенью, окна с глазами и ушами, мельницы – со ртом, пережёвывающим пищу, горшки – с брюхом. С позвоночным столбом сходны насыпи, с ягодицами – сиденья, с [мягким] мозгом – кушетки. С шеей – подушки, с перепонками сходны ковры и скатерти. Воины – подобие рук, а [холодное] оружие – ногтей, рогов и острых зубов [животных]. С рыбной чешуёй сходна боевая кольчуга. На раковины похожи нагрудные панцири, на голени человека – кони и ослы, [его несущие вперёд], а на грудь и бока – упряжи [квадратных] колесниц. Корабли, которые строят люди, напоминают птичьи грудины, вёсла – их крылья, кормило – хвост, корабельные снасти и подзорные трубы – ушам и глазам их. Светильник подобен солнцу, пушки – грому и молнии, а календарь людьми создан в соответствии с орбитами небесных тел. Человек свои зелёные насаждения растит и прививает на новом месте, согласуясь с [законами] растений диких. В согласии с матерью-природой выращивает он животных и растения, как и рыбы, плавает, как и птицы, летает он, как и звери, стремительно нападает. Нету в мире ничего, что бы ни повторял человек – ни в нём, ни за его пределами. Ведь кроме этого изобрёл человек способ себя увековечивать (modum aeternandi) при помощи письменности для будущих поколений, [доступный даже] тем, кто речи лишён. Человек повторяет птичий щебет и гром небесный, а на земной полюс взирает как на магнит. Подобно хору ангелов благословениями во храме возносит человек Богу хвалу.

Наконец, возжелали люди добиться даже божественного статуса и жить уже в положении богов. Пусть это и преступление тягчайшее, но тем не менее доказывает, что присутствует в человеке начало божественное то, что они даром сим злоупотребляя, впадают в неведенье, забывая о Боге, людей им и наделившем. Бога же прославляя в делах своих, в силах они и правда обоготвориться – доказывают это те, кто мёртвых воскрешают, лечат больных, плавают по воздуху, предсказывают будущее, диких зверей и людей жуткого вида простым словом усмиряют, на Бога полагаясь, и в небо взмывают. Отвергать эти факты – свойство души не только зверской и нечестивой, но и недалёкой. Какое же из животных способно повторять? Разве что совсем немного и бессознательно. Совершает ли оно сии чудесные дела? Итак, если человек сие совершает, пусть и как орудие в руках божественных, из этого следует, что он гораздо благороднее животных бессловесных. Художник-творец для дел более возвышенных берёт в руки инструмент соответствующий. Раз Бог человеком пользуется для дел более высоких, чем природе принадлежащие (supernaturalia), этим и являет он то, что вложено в человека начало божественное.

Глава 32 Существует ли мировая душа