О чувстве, заключенном в вещах, и о магии

Но потому как суеверная чернь, не понимающая, что откуда берётся, много чего сюда примешала ложного, да и Нечистый в подобные дела суётся, чтобы мутить воду, постоянно люди духовного звания преследовали такого рода искусства – вот мы о них и знаем мало. Впрочем, те, кто познали, что чувства заключены в вещах – чувства, которые в ладу друг с другом, а также и враждебные – пусть без всякого смущения такие дела под водительством божьим внимательно исследуют и открывают.

Глава 11 Не просто ощущение продолжает жить, когда временно отсутствует или уже не существует того, кто ощущает, так что нет его больше, а даже набирает ощущение силу и иные вещи делает себе подобными. Доказывается это благодаря укусу апулийского паука и бешеной собаки. Раскрывается диковинное потаённое чудодейство, никому доселе не известное

Все эти явления прослеживаются совершенно очевидно и достоверно в укусах апулийских пауков[139] и бешеных собак. Рождаются такие пауки, которых сами жители Таранто[140]обыкновенно называют по месту происхождения тарантулами, под паляще-знойным летним небом. Размером они где-то с плод ореха – побольше или поменьше. Как и у других пауков, есть у них лапки, ножки и брюшко[141]. Окраса они бурого, зеленоватого, красноватого или чёрного. Встречаются пёстрые и разноцветные. Кусают они местных крестьян со страху, или если те на них вдруг наступят. Первое время болит [место укуса] немного, а потом ранка рубцуется, но неприятные ощущения доставляют покраснение и жжение. А потом укушенные чувствуют слабость [во всём теле], цепенеют и иногда без чувств падают в обморок и лежат неподвижно. А потом вот что: как безумные делают резкие движения, если увидят одежду или какой-то предмет такого же цвета, как паук, их укусивший, и упрямо идут следом за человеком или животным такой окраски. Радость им приносят музыкальные звуки. Одним – звуки лиры, другим – кифары, третьим – барбита, а кому-то – псалтерия[142]. Всякий своим звуком тешится, и танцуют[143], как при исполнении трипудия[144], но яростнее, хотя никому не причиняют зла. Звуки замирают, и они падают [больные] оземь, вконец обессиленные, но всё время охота берёт их под музыку танцевать. Совсем из сил выбиваются и опять падают. Выздоравливают после череды танцевальных потуг «в поте лица». Но вот даже когда поправляются они, если увидят, что другие, кого укусили, под музыку скачут, то и сами за старую безудержную забаву берутся – и с этими в совместный пляс. В течение нескольких лет после того, как были они укушены, время от времени возвращаются к страсти этой неудержимой, танцевать трипудий[145]. Крестьяне говорят ещё, что пока жив паук, укушенный каждый год снова «танцы» повторяет!