О детях и прочей нечисти

Хос превращается. Дэн молча смотрит на него, потом так же молча на меня как на предателя, потом он снова скрывается за дверью.

Тем временем открывается другая дверь — из палаты выходят духовники, не очень довольные друг другом.

— Ну а я откуда должен был знать, — запальчиво вопрошает Алтонгирел, — что у вас это временное помутнение и надо просто подождать? Пророчество видели вы, Интгилиг и Айша, и никто из вас со мной не поделился. Я даже не знал, что оно было! Ну ладно Айша рассказать не могла, но вот Кир, ты — то почему молчал?

— Чё? — моргает Кир.

— Алтош, ты этот вопрос себе задай сначала, и сразу всё поймёшь, — тихо замечаю я.

Духовник надувается и поджимает губы.

Ажгдийдимидин пытается что — то писать на остатках блокнота вконец затупившимся карандашом, при этом зажимая уже исписанные и оторванные листки между средним и безымянным пальцами, в итоге все бумажки у него разлетаются, устелив пол ровным слоем многословных извинений. Пока я соображаю, что более неловко — подобрать их или сделать вид, что ничего не видела, Айша командует:

— Соберитесь!

И листочки послушно слетаются ей в подставленную горсть. Получившуюся аккуратненькую пачку она отдаёт Старейшине, который в ответ кивает.

А дальше начинается пантомима.

Ажгдийдимидин проникновенно смотрит на Айшу и снова берётся за карандаш, собираясь что — то настрочить.

— Она не умеет читать, — напоминает Алтонгирел.

Старейшина задумывается, потом жестикулирует, мол, я напишу, а ты прочитаешь ей вслух.

Алтонгирел вскидывается.

— Вы хотите забрать у меня мою ученицу, и ещё я же должен её в этом убедить?! Нет уж, обходитесь без меня!

Ажгдийдимидин переводит просительный взгляд на Кира.

Тот лениво пожимает плечом.

— Я бы сначала почитал, что вы

мне

напишете.

Духовник закатывает глаза и поворачивается ко мне. Но меня очень беспокоит то, что сказал Алтонгирел. Забрать ученицу? У девочки и так всё детство — одна сплошная травма, давайте теперь ещё ею в бадминтон поиграем?

— Может, мы сначала этот вопрос обсудим все вместе? Да и как вы собираетесь её учить, если вам для общения нужны посредники? Мне кажется, не очень целесообразно…

Ажгдийдимидин швыряет на пол блокнот и карандаш, и они вспыхивают красивым зелёным пламенем, в следующую секунду к ним присоединяются подобранные Айшей листочки.

Девочка отшатывается, и Кир машинально задвигает её себе за спину.

Ажгдийдимидин мученически закрывает глаза, после чего усаживается скрестив ноги прямо на пол коридора и некоторое время сидит неподвижно, глядя в пространство. Потом фокусирует взгляд на взволнованной Айше.

— Я был неправ, — тихо и хрипло произносит он, и я напрягаюсь, ожидая почувствовать волну непонятного кошмара, который накатывал каждый раз, когда Ажгдийдимидин открывал рот. Но ничего не происходит. Духовник меж тем продолжает. — Мне предлагали взять тебя в ученицы. Я отказался. Потому что плохо думал о тебе и о Кире. Потому что неправильно понял знак от богов, — он делает большую паузу, кажется даже переводит дыхание. Лицо у него очень сосредоточенное. — Надеюсь, теперь я стал умнее. Пожалуйста, прости меня. Я бы хотел взять тебя в ученицы, если ты согласишься.

По его виску скатывается капля пота, но я по — прежнему не чувствую никаких сверхъестественных явлений.

Айша неистово мотает башкой и вцепляется в Кира. Тот скептически оглядывает её и понурившегося Старейшину.

— Вы зря так в кучу всё свалили, она думает медленно. Айш, слушай внимательно: ты его прощаешь?

Айша кивает, не мешкая.

— А учиться у него хочешь?

Айша, так же не мешкая, мотает головой и умоляюще смотрит на Алтонгирела.

— Это не моя идея, — тут же отзывается Алтоша и приосанивается.

— Ну вот видите, — обращается Кир снова к Ажгдийдимидину. — Полдела сделано. Но Ма права, как вы её учить собираетесь, если минуту поговорить чуть не надорвались?

Ажгдийдимидин пораженчески кивает.

— Спасибо за прощение, — выдавливает он и достаёт платок, чтобы вытереть взмокший лоб.

Кир смотрит на него с выражением неприязни и участия одновременно. Духовник замечает взгляд и делает глубокий вдох, собираясь ещё что — то сказать, но Кир его останавливает.

— Ладно, ладно, я тоже прощаю, а то как бы не пришлось мне сегодня ещё учиться делать массаж сердца!

Духовник склоняет голову, обозначая признательность за сэкономленные усилия, и переводит дух.

Наступает небольшая пауза, даже Хос с Алэком молча ждут, что будет дальше, а я подумываю, не надо ли помочь Старейшине встать, но тут молчание нарушает Алтонгирел.

— Вообще, — говорит он неуверено, — то, что сейчас Старейшина Ажгдийдимидин продемонстрировал, это именно то, чему тебе, Айша, надо научиться. В смысле, говорить без привлечения силы.

Старейшина оживлённо кивает, а вот Айша вцепляется в Кира так, что пальцы белеют, и неистово мотает головой.

— Да нет, я не собираюсь тебя ему отдавать совсем! — кривится Алтоша. — Я только хотел сказать, посмотри, на что тебе надо ориентироваться. Поди — ка сюда.