О детях Кощеевых

На улице моросило. Зарев, или август по-здешнему, погодой не радовал. Был он хмурый, холодный и дождливый. Дед обещал теплую осень, но Климу не хватало солнца сейчас. Набросив на голову капюшон, он добежал до ворот Конторы и шагнул за них. И остановился. У прорезанной в воротах железной калитки, подставив лицо дождю и ловя губами капли, стояла Злата. Она была без зонта и без кофты и при этом выглядела и улыбалась так, будто занималась самым прекрасным делом на свете и оттого пребывала в состоянии абсолютного блаженства. А волосы уже были совсем мокрые и футболка тоже. Заболеет же! Чего творит!

– Злата! – позвал Клим. – Привет…

Она поспешно обернулась к нему, но, узнав, тут же расслабилась. Ожидала увидеть кого-то другого? Яшку? Или, наоборот, прячется тут от брата, потому и не идет на территорию? Удивительно, она была с ним. С молчаливым, замкнутым Яшей, который при девушке ни разу не смог двух слов внятно связать. Но отчего-то это больше не вызывало ни зависти, ни боли. Три дня прошло с тех пор, как они с братом помирились, и весь гнев в Климе давно успел остыть.

– Тебе не холодно? – спросил Клим без всякой задней мысли. – Хочешь мою кофту?

Злата засмеялась, а потом огляделась, убеждаясь, что никого поблизости нет, и повела рукой от живота вверх, ко лбу, пошептала, и одежда и волосы мгновенно просохли.

– Я ж ведьма, – напомнила она.

– А чего тогда мокнешь? – нахмурился Клим.

– А потому что хорошо.

Ничего хорошего в моросящем дожде Клим не видел. Вокруг было сыро и неприятно, а он любил солнышко, тепло и сухость. Но спорить не стал. Ну, есть у девки причуды, чего к ней лезть, не его же. Вот чья будет, тот пусть и разбирается.

– А ты чего себя не просушишь? – поинтересовалась Злата. – Можно еще «зонтик» сделать. Это простой заговор. Давай научу. Повторяй.

И она произнесла слова. Климу почудилось, будто его ударили по затылку. Он уже весь вымок, и отказаться было глупо, но проблема заключалась в том, что вне тренировок его силы окончательно отказались повиноваться ему.

– Ты чего? – склонила голову набок Злата. Потом прищурилась, разглядывая его руки. – Ой… Клим… У тебя там…

– Чего у меня? – напрягся он.

А вдруг бабушка не соврала про все эти неведомые болезни, что бывают от курения, и он уже умирает?!

– Застой.

– Чего?

– Твои силы, – пояснила Злата. – В норме они должны циркулировать, а у тебя… ну… не движутся.

– И ты видишь? – поразился он.

Злата смущенно пожала плечами, словно извиняясь за то, что такое умеет, – Клим удивился, он, честно говоря, вообще не думал, что она может смущаться, – а потом повела рукой, и он ощутил, как дождевые капли перестали сыпаться ему на голову. Увы, попросить просушить одежду было ниже его достоинства, а сама Злата явно не собиралась делать это без просьбы. Наверное, не хотела выставлять совсем дураком.

– Недолго могу, если хорошо сосредоточусь и если маг не пытается закрыться, – ответила Злата. – Тебе нужно кому-то об этом сказать. Тому, кто сможет помочь.

– И отчего это? Это болезнь какая-то? Магическая?

Мелькнула мысль: а вдруг это тоже от курения? Но ее он озвучивать не стал. Злата что-то обдумала.

– Когда это началось?

– Когда сюда пришли, – обмирая, признался Клим. – Сначала еще ничего было, а потом… вообще никак. Только на тренировках еще могу что-то…

– Это от волнения, – вздохнула Злата. – Так бывает, когда маг, например, напуган.

– Я не напуган!

– Я не говорю, что ты напуган, – качнула головой она. – Я говорю, что ты можешь волноваться… Новый мир всё-таки. Но чем сильнее маг, тем острее силы реагируют на его настроение. Чаще, правда, начинают выходить из-под контроля. Ну там, лампочки вокруг мигают, предметы летают и происходит прочая дребедень. Папа мне рассказывал, что твой дедушка от волнения как-то раз сотворил пульсар в три раза больше обычного. Но это всё очень индивидуально, и бывает такой вариант, как у тебя. И дальше будет хуже.

Клим сжал зубы. От обиды сперло дыхание. Да что же с ним не так? Почему, вместо того чтобы творить пульсары в три раза больше обычных, он вообще потерял возможность их создавать?! Сейчас Злата еще скажет, что лечения нет.

– И ничего нельзя сделать, да? – спросил он, отчаянно стараясь сохранить голос спокойным.

– Почему нельзя? – удивилась Злата. – Нервы надо подлечить. От стресса избавиться. У нас тут есть хороший психолог…

– Что за зверь?

– Это профессия. Ему можно рассказать обо всех своих проблемах, выговориться…

– Нет! – оборвал Клим. Еще чего. Станет он кому-то рассказывать, какой он неудачник.

– Тогда могу посоветовать медитацию, – отрезала Злата.

– Что, тоже говорить?

– Да нет, – усмехнулась она. – Там как раз надо молчать.

Что ж, это звучало уже лучше.

– И что надо делать?

Злата помялась немного, облизнула губы и внимательно посмотрела на него, будто решаясь на что-то.

– Я могу показать, – предложила она. – Могу тебя научить. И никому ничего не скажу. Но ты будешь слушаться. И если хоть раз полезешь ко мне, потеряешь нечто не менее ценное, чем твои силы. Договорились?