О детях Кощеевых

В квартиру Юли вечером того же дня Демьян влетел, хлопнув дверью, притянул своего котенка за талию и поцеловал. Она засмеялась, вместо того чтобы ответить, а потом слегка укусила его за губу.

– Есть хочу, умираю, – простонала она. – Дём, пожалуйста, давай сначала ужин, а потом уже всё остальное, а?

Будь Демьян лет на десять моложе, он бы не понял и решил, что его динамят. Но ему было тридцать четыре, и идея сначала вкусить пищу показалась абсолютно адекватной.

– Давай ужин, – согласился он, отстранившись, вручил ей букет ярко-розовых пионов и пакет и принялся стягивать с себя куртку. – Я эклеры принес. А что там у тебя?

– Вареники. – Юля уткнулась носом в цветы. – Есть с картошкой, есть с творогом. Ты какие будешь?

– И те и другие, и побольше.

– Ну вот, начинается, – проворчала Юля. – Не успели начать встречаться, как меня уже поставили к плите… Идем.

Вслед за Юлей Демьян нырнул на кухню, спешно вымыл руки, дождался, когда она поставит букет в вазу, и снова накинулся на нее с поцелуями. Зашедшая на кухню Чума задумчиво села на пол и, не мигая, уставилась на них. В ее взгляде скользило явное отвращение. «Выкуси, – подумал Демьян, не отрываясь от поцелуя, – твоя хозяйка нынче моя». «Посмотрим-посмотрим…» – прочел он в кошачьем взгляде.

– Дём… – хныкнула Юля.

– Я тебя целый день не видел.

– Ну, Дём…

– Ну что?

– Вареники убегают.

В этот момент вода и правда перелилась через край кастрюли и зашипела на плите. Пришлось отпустить котенка.

– Смотри сюда! – провозгласил Демьян, сложил пальцы в замок и прогнул их, картинно разминаясь перед тем, как сотворить нужный пасс, но последнее сделать не успел, потому что Юля отодвинула его от плиты и уже сама начала собирать всё полотенцем.

– Кыш со своей магией от моих вареников! – прикрикнула она. – Не смей испортить нам ужин!

Демьян рассмеялся. Видел бы его сейчас кто из Тридевятого. Грозного сына самого Кощея Бессмертного отогнали от плиты полотенцем. А впрочем, нет, пущай подавятся. Никого он в эту сторону своей жизни не пустит. Теперь Демьян понял отца, который никогда в том мире не позволял перевести разговор на их семью.

Боги, как давно он не был так счастлив! Был ли он вообще когда-нибудь так счастлив? И чего ждал столько лет? Так много времени потеряно! Нет, нельзя больше упускать ни минуты! Демьян обнял Юлю со спины и уткнулся носом во впадинку за ее ухом.

– Знаешь, как ты пахнешь? – пробормотал он.

– Авдеев! – рыкнула Юля. – Так мы точно не поужинаем!

– Сумасшедше пахнешь…

– Авдеев!

Она ударила ладонью по его сложенным на ее животе рукам, и пришлось снова отпустить.

– Ю-уль, – протянул он, наблюдая, как она раскладывает вареники по тарелкам. – А можно я сегодня у тебя останусь?

Шумовка замерла в воздухе. Демьян мысленно выругался. Черт. Кажется, поторопился.

– Юль, я не об этом. Я просто…

Юля резко обернулась к нему. И выглядела она не сердитой и не смущенной, а… испуганной?

– Слушай, – неуверенно начала она, – а можно я не буду делать вид, что я вся такая приличная и не планирую заняться с тобой сексом этой ночью? Просто я думала, что это само собой разумеется, но ты сейчас спросил и…

Она замялась, Демьян приподнял бровь.

– И? – подбодрил он.

– И всё, – сердито отрезала Юля.

Демьян улыбнулся. Насупившийся котенок. Боги. Жаль, он не умеет рисовать. Написал бы портрет и повесил в своих покоях в Нави. И всё, ничто его там больше не выведет из состояния равновесия. Вон даже силы притихли и ведут себя как никогда смирно. Как хорошая послушная собака. Обычно собаки так себя ведут, когда уже натворили дел. Хм… Ладно, про собаку – это ведь всего лишь метафора, не стоит воспринимать ее буквально.

– Юляш, ты чего? Делай что хочешь и как хочешь. Решишь меня мариновать – маринуй, решишь накинуться прямо здесь и сейчас – я весь твой.

– Вареники остынут, – качнула головой Юля, но вроде расслабилась. – А мариновать тебя будет слишком жестоко по отношению к самой себе. Всё, Дём, к столу.

Ужин тек как по маслу. А после Юля загрузила посуду в посудомоечную машину, быстро протерла стол, подошла к Демьяну, взяла за ремень и молча потянула за собой в спальню.

Там она задернула шторы, хотя за окном уже было темно, встряхнула, зажигая, стоящую на тумбочке декоративную свечу, упала спиной на кровать и похлопала рядом с собой ладонью. Заботливо воспитанный за семь лет Кощеем внутренний педант отметил, что сегодня здесь более чем прибрано. Запихала всё лишнее в шкаф? Демьян слишком долго знал Юлю, чтобы поверить, будто свободный час между работой и его приходом она провела за генеральной уборкой. В общем, шкаф не открывать. Глупо будет погибнуть, едва вкусив блаженство быть вместе.

Демьян плюхнулся на хлопковый светло-бежевый плед в ромбических узорах – как там Юля назвала этот стиль? бохо? – и снова с восторгом оглядел ее.

– Чем займемся? – поинтересовался он.

Юля легла на бок лицом к нему и улыбнулась в ответ.

– Есть пара идей.

– Всего пара?

– Авдеев, да ты неутомим.

– Юль?

– М-м-м?

– А можно шутить по поводу нашего первого раза?

– Можно.