О дьяволе и бродячих псах

Быстро примирившись с необходимостью, она последовала указаниям. Деваться все равно некуда, а задача следить за натяжением троса не казалась чем-то замысловатым. Преодолев в жизни всякое, не было сомнений – это не худшее испытание.

Джеймс плавно тронулся в путь. Нина держала тормоз наготове, побуждаемая чувством ответственности и желанием избежать новых происшествий. Обоюдным молчанием оба выразили солидарность во мнении, что нападавшим самое место на пустынной дороге. Нина была готова поспорить, что Джеймсу только импонировало ее нежелание строить из себя сердобольную монашку.

Домой Нина зашла с твердым намерением проскочить к комнате Грейсона быстро и незаметно, справедливо рассудив, что, попадись они в таком виде кому-либо, нравоучений не избежать. Но когда, ступив на лестницу, Джеймс драматично схватился за голову, уверенность в успехе плана пошатнулась.

– Нина, – медленно теряя сознание, позвал он, – не подсобишь?

Не утруждая излишними словами ни себя, ни его, Нина встала подле, чтобы Джеймс смог опереться. На плечи обрушился неожиданно большой вес.

– Второй этаж, тридцатый номер. Это восточное крыло.

К счастью, «Барнадетт» отдыхал, открывая беспрепятственный путь наверх. Джеймс старался идти уверенно, имитируя твердую поступь, но его нужда в помощи с каждым шагом становилась все более ощутимой на ноющих плечах. Второй рукой он держался за стену, чтобы хоть как-то ослабить спасительнице ношу. Вялыми, медленными движениями они поплелись по темному коридору восточного крыла. Тело стонало от натуги, но бледный, обморочный вид Джеймса придавал страданиям смысл.

На пороге комнаты номер тридцать появился Грейсон и протер заспанные глаза. Доля секунды ему понадобилась, чтобы различить в гостях Нину и Джеймса, еще доля, чтобы обратить внимание на кровь.

– Привет, – вымучил из себя улыбку Джеймс и немощно отсалютовал.

В ответ Грей покрыл его матом и перехватил с плеч Нины. Она, наконец, смогла выпрямиться и вдохнуть полной грудью. Мышцы спины и шеи отозвались ломотой.

Грей водрузил тело Джеймса на обитую зеленой парчой тахту, а сам лихорадочно принялся метаться по комнате. Вытащил из-под кровати чемоданчик с рукописной наклейкой «Бернд Грейсон», развернулся к книжному шкафу из светлого дерева и, расталкивая пыльные томики, вынул из глубин бутылку рома. Сначала глотнул сам, а затем поводил горлышком у носа подопечного.

– Что за дивный аромат? – хрипло протянул Джеймс, оживая на глазах.

«Из могилы за глоток спирта восстанет», – Нина угрюмо наблюдала за происходящим.

Грей освободил тело Джеймса от рубашки, бегло осмотрел место, куда вошла пуля. Закурил. Раскрыл чемоданчик с хирургическими инструментами. Комнату обволок резкий запах антисептика, щипая ноздри прямо-таки до слез. Сама того не замечая, Нина потянулась пальцами к взмокшим глазам.

– Живучий ты, засранец, – процедил Грей и зажал сигарету в зубах. Без наркоза он начал одной рукой надрезать края раны, второй – дренировать от проступающей крови.

– Ты ведь это не в первый раз делаешь, – Нина отметила его уверенные действия.

– Почти десять лет в хирургии, – невнятно ответил он с сигаретой во рту. – Не лучший отрезок моей жизни.

– Раньше чинил людей, а теперь машины, – встрял Джеймс. – Вот ирония.

Он развалился на тахте, как будто пришел на прием к массажисту. Похоже, Джеймса не смущали ни огнестрельное нападение, ни операция наживую. В блаженной эйфории он пил ром и переговаривался с Грейсоном. Такой выдержке можно было позавидовать, но Нина считала, что здесь имеет место нечто большее: алкоголь не способен наглухо притуплять чувства, это очевидно.

Взгляд скользнул по обнаженному торсу Джеймса. Множество шрамов разной длины и давности пересекались друг с другом, складываясь в картину с интригующим прошлым. Штопаное тело, может, и объясняло причины его хладнокровного поведения, но никак не забвение боли.

– Кто-то пострадал в тот день, когда мы впервые встретились? – отвлекшись от безобразия, вдруг поинтересовалась Нина.

– Не понял, – Грей выпустил дым.

– Мне показалось, что твои руки были в крови, – ровно пояснила она, гуляя по воспоминаниям.

Грей ненадолго задумался, вероятно, удивленный ее наблюдательностью:

– Ричи как всегда нашел проблем.

Он проник в рану пинцетом, что побудило Джеймса лишь взяться за сигареты с прикроватного столика.

– Рассказывайте уже, что произошло.

– Да ерунда, – щелкнул зажигалкой Джеймс.

– Ерунда? – тут же откликнулась Нина. – Тебя могли убить, – его неестественное для ситуации спокойствие начинало бесить.

– Но не убили же, – посерьезнел он. – Чего такая нервная? Выпей, что ли.