О дьяволе и бродячих псах

– Руки вытяни, поувереннее, давай. Гляжу, удали в тебе нет, жизнь таких по хлебу размазывает и на завтрак сжирает. Все мы от нее натерпелись, но стойкость нужна, чтобы не по морде уметь получать, а держать удары с достоинством! Ты там не отвлекайся, глаз с цели не своди.

Ствол нервно вилял в руках и все никак не мог замереть на мишени.

– Долго думаешь!

Она нажала курок, предвкушая попадание, но пуля с оглушительным грохотом ушла ниже, в покрышку. На звуки выстрела сбежались и другие отцовские дружки, советчиков в одночасье прибавилось. Каждый хотел внести свою лепту в обучение. Нина слушала всех и одновременно никого. Вторая попытка, третья. На четвертый раз бутылка со звоном разлетелась на осколки, и по окрестностям прокатилось ликование.

Но недолго длилась радость. Объяснившись с нарядом полиции, отец устроил Нине такой нагоняй, что с ее тела еще долго не сходили синяки…

Сейчас, сидя в украшенном зале под пристальными взглядами, Нина вновь ощутила себя ребенком, взявшим какой-то опасный предмет из мира взрослых. Брать который не следовало. Она оглянулась на Джеймса с тревожным вопросом в глазах.

– Не смотри на меня, это не мой подарок, – поторопился откреститься он.

Ричард тоже отрицательно покачал головой.

Все молчали: ни слова, ни говорящего взгляда. Эстель и Агнес опасливо переглянулись, Грейсон насупил брови. Джеймс, Ричард и Люциус обменялись вопрошающими взглядами и, не найдя согласия, снова сфокусировались на револьвере в руках Нины.

Внезапный стук в дверь вырвал из потрясения, как размашистый удар по лицу. Джеймс неодобрительно обвел присутствующих взглядом:

– Мы кого-то ждем?

– Наверное, это Рита, – спохватилась Эстель. – Я пригласила ее на ужин.

– Какая прелесть, – с желчью процедил Джеймс. И Нина разделяла его досаду.

Лишившись всеобщего внимания, она выловила из складок гофрированной бумаги напечатанную на машинке карточку. «Помни о смерти». Если раньше эти слова можно было списать на бред, то теперь Нина держала в руках вполне осязаемое доказательство того, что призрачный наставник в самом деле существовал.

К праздничному столу Рита явилась во всей красе: в зеленом платье с кружевным лифом и с высоким разрезом на юбке, открывающим стройные ноги. Она ясно дала понять, что прибыла сюда не в качестве прислуги, и сегодня все будет по-другому. Прическа убрана по моде, – Рита соорудила высокую композицию волос с пышными локонами. Даже несмотря на чувство враждебности, Нина не могла не признать, что образ гостьи был довольно целостным и весьма обольстительным.

Рита села напротив Джеймса сбоку стола, чтобы весь вечер глядеть на него. Она то и дело сопровождала реплики возлюбленного заливистым смехом, пока тот болтал с Ричардом.

Нина довольствовалась компанией Грейсона и Несс. Неожиданно для себя она втянулась в музыкальный спор, яро поддерживая позицию, что культуру синтезаторов ждет большое будущее.

– Ваши синтезаторы – это временное явление, вот что я вам скажу, – со знанием дела утверждала Агнес. – Не пройдет и пяти лет, о них начнут вспоминать, как о пережитке. Вечны только две вещи: классика и рок.

– Пять лет? И не стыдно такое говорить? – ударил по столу кулаком Грейсон.

– Думаю, ты удивишься чуть раньше, – негромко произнес Люциус, уставившись в одну точку.

Несс демонстративно бросила вилку и подняла руки, сдаваясь:

– Все, идите к черту.

Нина быстро опьянела от вина и сквозь хмельное веселье видела тоскливый взгляд Джеймса, который одним ухом примкнул к их оживленной беседе, другим – вынужденно слушал Риту.

Будто в одуряющем тумане Нина не сразу заметила, как столовая постепенно опустела. Сначала вышли те, кто носил при себе сигареты. После пропала Рита. Тетушке Эстель опротивела тишина, и на пару с Люциусом они отправились в гостиную перебирать музыкальную библиотеку. Оставшись в одиночестве, Нина налила вина и притулилась у окна. Монотонный снегопад заворожил взгляд, пока она все никак не могла понять, как так вышло, что ее нудная, непритязательная жизнь скатилась в долбаную ахинею с тайными посланиями.

Снег закрывал белой стеной праздничные искры города. Опустошенный бокал вызвал неуемное желание выйти на балкон в предвкушении бодрящей прохлады. На выходе из зала перед лицом тенью пронеслась Рита, за которой следом струился морозный запах. Горничная быстро накинула пальто и бросилась на улицу. Что-то серьезно расстроило ее, но Нине было, в общем-то, плевать.

Она открыла балконную дверь, в лицо ударил холодный ночной воздух. Город отсюда казался сплошь охваченным огнями, – под зимними звездами Порт-Рей провожал старый год, ознаменовав торжество яркими гроздьями салютов.

– Неплохой вид, чтобы поразмышлять о вечном, – Джеймс стоял, облокотившись о балконную ограду, и, как обычно, курил.

– Извини, что помешала.

– Ничего, оставайся.