О дьяволе и бродячих псах

– Выбрано со вкусом, вниманием и любовью, – не сводя с обновки искушенного взгляда, произнес Люк. – Это могла быть только Эстель.

Польщенная его словами, Эстель жеманно поправила локоны.

Джеймс получил пакет, обернутый в газету. Расправившись со страницами воскресных вестей, он театрально ахнул:

– Чтоб мне сдохнуть! Это невероятно! – воскликнул Джеймс, разогрев всеобщее любопытство. – Кто-то подарил мне «Джек Дэниелс» и носки! – стоило ему потрясти в воздухе обыкновенной парой носков, как вся интрига благополучно потухла.

– Ричи, хоть бы постарался, – Несс недовольно поджала уголки губ.

Нина распечатала винтажный блокнот с толстой бумагой и фломастеры. «Для новых впечатлений», – гласила каллиграфически выведенная надпись на форзаце. Нина и подумать не могла, что у Джеймса такой красивый почерк. Неужели за маской надменности он был готов сделать комплимент ее способностям? Джеймс поставил локоть на подлокотник и подпер голову рукой, улыбаясь. Доволен собственным меценатством.

Когда Агнес передала Ричарду продолговатую коробочку, Нина в волнении замерла. Со свойственным ему выражением спеси на лице он принял подарок и небрежно сбросил крышку. В танцующем пламени камина сверкнул металл, – Ричард достал из ножен кинжал с тонким лезвием и серебряной рукоятью – выдающееся произведение ювелирного мастерства. Врезанный рубин ожил в рыжих отблесках огня и заиграл каплей благородного красного вина; от него причудливыми изгибами вились литые ветви колючей кустарниковой лозы; оба конца гарды завиты внутрь. Экземпляр, достойный внимания.

Наметанным глазом Ричард изучал переплетения рукояти с таким выражением, будто ничего прекраснее до этого не видал, а затем прикоснулся к самому острию. На пальце заблестела мелкая, как росинка, искра крови.

– Я польщен, – сдержанно произнес он. – Но если это не мог подарить Джеймс, то полагаю, ты, Грейсон?

– Извини, старик.

– Несс?

– Увы.

– Люций?

Снова не получив желаемого ответа, он перевел взгляд на Нину, и в тот момент ей почудилось, что в золотистых радужках мелькнула благодарность.

Агнес вручила Эстель пару жемчужных серег, от Люциуса Грей получил мотоциклетную куртку с вороньим черепом на спине. Подарки не встретили восхищенных дифирамбов (такие уж Грейсон и Эстель), но были приняты с нескрываемым удовольствием. Особым восторгом вспыхнула Несс, когда в ее руках замерцала новая колода глянцевых карт, расписанных вручную именитым художником.

Можно было сказать, что все сюрпризы нашли адресатов, если бы под елкой одиноко не скучала коробка, которая никак не вязалась с правилами игры. Агнес ознакомилась с ярлыком на бархатной ленте и подтолкнула потеряшку племяннице. Полные любопытства взгляды устремились на Нину. Она встретила их с непониманием того, чем заслужила такую привилегию.

Робким движением Нина потянула за бант, и лента плавными извилинами опустилась на пол. Под крышкой оказался завернутый в гофрированную бумагу довольно увесистый предмет. По его очертаниям Нина сразу догадалась, что это такое, но не верила подозрениям до тех пор, пока подарок не оказался в руках.

Револьвер. Тяжелый, самый настоящий. Пробуждающий какое-то поросшее пылью, полустертое воспоминание, которое исчезло так же быстро, как и вспыхнуло. Похожее на дежавю или давно забытый сон…

Зал заволокло вязкой тишиной. Никто даже не вздумал произнести какую-нибудь саркастичную колкость. Попробуй, посмейся над обезьяной с гранатой.

– Как неожиданно, – пробормотала Нина и поднесла револьвер к свету камина. Она думала, что этот вечер уже ничем не сможет ее удивить.

– «Магнум», сорок четвертый калибр. Интересно, – определил Джеймс.

– Самый мощный в мире пистолет, он может напрочь снести тебе башку, – Ричард вытянул воображаемый ствол, явно кого-то цитируя.8

Однажды отцовские друзья во хмелю затеяли яростный спор о том, где у человека находятся почки. Самые невероятные версии сыпались одна за другой, пока дядюшка Сэм не взвел над столом курок мелкокалиберного револьвера и не прикрикнул: «Я сейчас на вас, бездарях, покажу, где почки, вовеки не забудете! А если окажусь прав, – а я окажусь прав, – то еще и яйца всем по очереди отстрелю, идет»? На том распри и закончились. Компания приняла еще по рюмочке и отправилась курить.

Тогда дядюшка Сэм имел неосторожность оставить револьвер на столе. А еще он был очень проницательным и по возвращении сразу заметил интерес одиннадцатилетней Нины к беспризорному оружию. «Нравится? Можешь подержать», – сказал он и, не дождавшись ответа, всунул револьвер в детские ручонки. Глядя на то, как Нина беспомощно крутит ствол без какого-либо воодушевления, Сэм выругался:

– Ой, мать твою, прекрати, смотреть тошно! Сейчас я тебе покажу, как эта штука работает.

Он набрал из-под стола пустых бутылок и повел девочку за собой на задний двор. Нина думала, что дядюшка Сэм будет хвастать перед ней шальной меткостью, но тот расставил бутылки на башнях из старых покрышек и надел маску видавшего виды сенсея: