О дивный новый мир (Brave New World)

"Her eyes, her hair, her cheek, her gait, her voice;	Ее глаза, лицо, походка, голос;
Handiest in thy discourse O! that her hand,	Упомянул ты руки - их касанье
In whose comparison all whites are ink Writing their own reproach; to whose soft seizure The cygnet's down is harsh ..."	Нежней, чем юный лебединый пух, А перед царственной их белизною Любая белизна черней чернил
A fly buzzed round her; he waved it away.	Муха, жужжа, закружилась над ней; взмахом руки он отогнал муху.
"Flies," he remembered,	И вспомнил:
"On the white wonder of dear Juliet's hand, may seize And steal immortal blessing from her lips, Who, even in pure and vestal modesty, Still blush, as thinking their own kisses sin."	Мухе - и той доступно сесть На мраморное чудо рук Джульетты, Мухе - и той дозволено похитить Бессмертное благословенье с губ, Что разалелись от стыда, считая Грехом невольный этот поцелуй; О чистая и девственная скромность!
Very slowly, with the hesitating gesture of one who reaches forward to stroke a shy and possibly rather dangerous bird, he put out his hand.	Медленно-медленно, неуверенным движением человека, желающего погладить пугливую дикую птицу, которая и клюнуть может, он протянулруку.
It hung there trembling, within an inch of those limp fingers, on the verge of contact.	Дрожа, она остановилась в сантиметре от сонного локтя, почти касаясь.
Did he dare?	Посметь ли!
Dare to profane with his unworthiest hand that ... No, he didn't.	Посметь ли осквернить прикосновеньем низменной руки... Нет, нельзя.
The bird was too dangerous.	Слишком опасна птица и опаслива.
His hand dropped back.	Он убрал руку.
How beautiful she was!	Как прекрасна Ленайна!
How beautiful!	Как прекрасна!
Then suddenly he found himself reflecting that he had only to take hold of the zipper at her neck and give one long, strong pull ... He shut his eyes, he shook his head with the gesture of a dog shaking its ears as it emerges from the water.	Затем он вдруг поймал себя на мысли, что стоит лишь решительно и длинно потянуть вниз эту застежку у нее на шее... Он закрыл глаза, он тряхнул головой, как встряхивается, выходя из воды, ушастый пес.
Detestable thought!	Пакостная мысль!
He was ashamed of himself.	Стыд охватил его.
Pure and vestal modesty ...	"О чистая и девственная скромность!.."
There was a humming in the air.	В воздухе послышалось жужжание.
Another fly trying to steal immortal blessings?	Опять хочет муха похитить бессмертное благословенье?
A wasp?	Или оса?
He looked, saw nothing.	Он поднял глаза - не увидел ни осы, ни мухи.
The humming grew louder and louder, localized itself as being outside the shuttered windows.	Жужжание делалось все громче, и стало ясно, что оно идет из-за ставней, снаружи.