О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Когда я отвезла Дэна в госпиталь, это была социальная поддержка. Когда Стефани во время наших утренних пробежек выслушивает мои рассказы о том, как меня расстраивает упорное нежелание мальчиков вешать на место полотенца или деменция моей матери, это тоже социальная поддержка. То же самое можно сказать о готовности мужа взять на себя часть забот по хозяйству, когда я не укладываюсь в сроки сдачи книги. Концепция социальной поддержки охватывает многое. Эмоциональная поддержка позволяет нам чувствовать, что о нас заботятся. Мы пользуемся ею, когда доверяемся другим или когда нам доверяются другие, когда мы делимся с ними своими надеждами и мечтами, выражаем тревогу, говорим о наших проблемах, поощряем, побуждаем к действиям и когда такое поведение взаимно. Целенаправленная материальная поддержка более ощутима. К такой поддержке относится практическая помощь, например присмотреть за чужим ребенком, заказать кому-то еду на дом, помочь с переездом или одолжить денег. И наконец, существует информационная поддержка – совет, как вылечить гастроэнтерит, снять хороший номер в гостинице, или сообщение об открывшейся вакансии.

Первые убедительные свидетельства о том, что здоровье связано с социальными отношениями, появились вскоре после того, как возникла сама эта идея. Доказательства были представлены Лайзой Беркман, молодой аспиранткой кафедры социальной эпидемиологии Калифорнийского университета в Беркли; это одна из первых кафедр в США, где была разработана программа социальной эпидемиологии. Научные интересы Беркман касались социальной интеграции. До поступления в аспирантуру она работала по программе оказания помощи пациентам в одной клинике планирования семьи в Сан-Франциско. Ее задачей был поиск нуждающихся в помощи людей в каждой из трех больших общин города: в китайском квартале, северном прибрежном районе (итальянском квартале Сан-Франциско) и в Тендерлойне, бедном районе с рабочими общежитиями и массой бездомных. Разница между кварталами была разительной. «Было отчетливо ясно, что для некоторых общин характерна тесная интеграция и забота о людях – это были китайский и итальянский кварталы, – говорит Беркман. – Напротив, в Тендерлойне люди в социальном плане были практически изолированы друг от друга»[126]. Многие приезжали в Сан-Франциско на постоянное жительство на автобусе, с парой долларов в кармане, не имея там ни знакомых, ни друзей, ни связей. Примечательно, что эти люди отличались и хрупким здоровьем.

Когда пришло время писать диссертацию, Беркман, которая сейчас возглавляет Гарвардский центр изучения населения, решила ответить на вопрос, порожденный ее прежней работой: важен ли фактор социальной изоляции в деле сохранения здоровья? Беркман принялась изучать литературу и нашла одно из лонгитюдных исследований, выполненных несколькими годами ранее в округе Аламида. Беркман и Леонард Сайм, ее руководитель, просмотрели данные об уровне социальных связей опрошенных в 1965 году людей и о том, сколько из них умерло к 1974 году. Результаты оказались поразительными. Чем меньше было число социальных связей, о которых сообщали люди, с тем большей вероятностью они умирали в течение последующих девяти лет[127]. Независимо от метода анализа данных этот эффект неизменно оставался статистически значимым. Беркман и Сайм показали, что социальная изоляция является предиктором повышенной смертности даже после исключения таких факторов, как курение, образ жизни и социально-экономическое положение. Констатация этой долговременной связи в 1979 году, когда статья была опубликована, стала открытием. Причинно-следственная связь, конечно, не была доказана, но зато в статье было достаточно данных для обоснования необходимости дальнейших исследований и отказа от прежней модели мышления. «Я была удивлена однозначностью и отчетливостью результатов, – отмечает Беркман. – Это был очень волнующий момент». И так думала не одна она.

Недавно, приехав летом к Джиму Хаузу, я обнаружила его среди книг и бумаг, сваленных в углу его кабинета в Институте социальных исследований Мичиганского университета. Хауз собирался увольняться в связи с выходом на пенсию, чем и объяснялся этот беспорядок. Он сортировал труды всей своей жизни. Правда, Джим до сих пор сохраняет научное любопытство, которое отличало его и в конце шестидесятых, в его бытность аспирантом Мичиганского университета, и позднее, когда он вернулся туда профессором в 1978 году.