О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Всякому, кто интересуется изучением отношений, известно, что временем расцвета Института социальных исследований был конец семидесятых и начало восьмидесятых годов. Социологи, психологи, экономисты, специалисты в области здравоохранения собрались под крышей этого учреждения, чтобы обдумать методы объективной оценки социальной жизни людей. Блестящие ранние статьи о стрессе, связанном с профессиональными нагрузками, уже снискали Хаузу славу первопроходца в области изучения социальной поддержки, и социально-психологическая сторона жизни была в то время единственным предметом, который его по-настоящему интересовал. Когда он прочитал статью Беркман и Сайма, в которой было высказано предположение, что социальные отношения оказывают мощное долговременное влияние на физическое состояние людей, он подумал: «Черт, а это интересно»[128].

Хауз разыскал старые данные по долговременному исследованию в Текумсе, которое было ему хорошо знакомо со времен аспирантуры; он сопоставил данные о социальных отношениях испытуемых с информацией о состоянии их здоровья и о смертности. Так же, как в Аламиде, люди с наименьшим числом социальных связей с большей вероятностью умирали в более молодом возрасте.

Очень скоро Хауз убедился в том, что за всем этим кроется нечто куда более значимое и важное. Он мобилизовал своих младших коллег, и они просеяли всю (достаточно, правда, скудную) литературу по этому вопросу, выискивая масштабные, репрезентативные популяционные исследования, опираясь на которые можно было сравнить данные по смертности за шесть или более лет. Нашлось только шесть таких работ. Три из них были выполнены в Соединенных Штатах (в округе Аламида, в Текумсе и в округе Эванс в Джорджии), три других – в Скандинавии. Совпадение результатов было поистине сверхъестественным. «Было такое впечатление, что если показать эти результаты людям, то они сказали бы, что мы все это подтасовали», – вспоминает Хауз. Степень риска варьировала, но в целом выходило, что социальная изоляция повышает смертность приблизительно вдвое.

В своих первых выступлениях на эту тему ученый использовал диапозитивы – в то время еще не был изобретен PowerPoint – и накладывал их друг на друга, начиная с Аламиды, так что, когда все диапозитивы были спроецированы на экран, получались вторящие друг другу параллельные линии, демонстрировавшие тесную корреляцию между низкой социальной интеграцией и высокой смертностью. Такой метод показа действовал как бой колокола и всегда сильно впечатлял аудиторию. Хауз, знавший, что главный редактор Science в то время искал статьи на социологические темы, позвонил ему и сказал: «Думаю, у меня для вас кое-что есть».

Статья, которую Хауз и его коллеги Дебра Амберсон и Карл Лэндис опубликовали в Science в июле 1988 года, стала тревожным сигналом о том, что социальные отношения связаны со здоровьем[129]. Для установления точки отсчета Хауз поинтересовался другими известными факторами риска, такими как курение и ожирение. Когда же он сравнил смертность от всех причин среди курящих и некурящих и смертность от всех причин среди социально изолированных и социально интегрированных лиц, то обнаружил, что степени риска в обоих случаях соотносятся как два к одному. То же самое ученый проделал в отношении других факторов риска и сделал впечатляющий вывод: «Обнаруженная динамика позволяет предполагать, что социальные отношения, точнее относительное отсутствие таковых, представляют собой основной фактор риска для здоровья – соперничая с такими общеизвестными и подтвержденными факторами, как курение, артериальная гипертония, повышение содержания липидов в крови, ожирение и отсутствие физической активности».

Однако эти результаты можно было толковать двояко; возникла проблема курицы и яйца. Действительно ли отсутствие социальных отношений является причиной повышенной заболеваемости и смертности? Или, быть может, нездоровые люди меньше склонны к установлению и поддержанию социально значимых отношений? Был и третий вариант: возможно, личности, склонные к мизантропии, предрасположены одновременно и к установлению меньшего числа дружеских связей, и к повышенной заболеваемости. Хауз и его коллеги упорно держались версии курицы. Они утверждали, что социальные отношения определяют возникновение проблем со здоровьем, а не наоборот. Правда, в статье не говорилось – потому что в то время этого еще никто не знал – о том, как и почему социальные отношения обладают таким мощным воздействием на здоровье. Важны ли в этой связи отношения всех типов в равной степени? Что играет более важную роль – количество или качество? Достаточно ли одного фактора социальной поддержки для объяснения этих эффектов? Эти вопросы оставались без ответа еще несколько десятилетий.