О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Повышение эмоциональной реактивности происходит потому, что лимбические области мозга – области, отвечающие за эмоции, – созревают быстрее. Эти участки более чувствительны к всплеску половых гормонов, который происходит в пубертате. Когда Кейси иллюстрирует свои слова графиком, все становится окончательно ясно. Она отмечает возраст на оси абсцисс, а показатели функционального развития – на оси ординат. В этой системе координат Кейси проводит две кривые: одна иллюстрирует процесс созревания префронтальной коры, вторая – рост лимбической системы. Эти кривые не совпадают. Префронтальная кора развивается по линейному закону, более или менее равномерно. Мы с ней рождаемся, и ее состояние на тот момент отражено в нижнем левом углу графика. Теперь представьте, что вы проводите линию по диагонали от левого нижнего угла к правому верхнему. На самом деле темп роста мозга замедляется во взрослом состоянии, и линия никогда не достигнет правого верхнего угла. Кривая повернет вправо, к краю страницы, где-то в середине процесса развития, но вся суть заключается в том, что вначале она поднимается без рывков, плавно вверх. В лимбической системе, наоборот, происходит ускоренный рост на более ранней стадии. Кривая ее развития напоминает пологий холм. Сначала кривая резко идет вверх и обгоняет кривую развития префронтальной коры, а затем резко спускается вниз и перекрещивается с ней. Пространство между кривыми напоминает зияющую пасть. В статьях и выступлениях Кейси заштриховывает эту область и подписывает: «Подростковый возраст».

Четырнадцатилетний Бен Штейнберг был весьма уравновешенным мальчиком. Но однажды он совершил вопиющую глупость. Тем вечером, в гостях у одного из друзей, ребята смотрели «Счастливчика Гилмора». В два часа ночи им пришла в голову сногсшибательная – как им показалось – идея: выскользнуть на улицу, пойти к дому, где жила девочка, нравившаяся одному из друзей, и побросать камешки в ее окно. Но они не только разбудили девочку – включилась сигнализация, очень скоро у дома появилась полицейская машина, и мальчишки бросились врассыпную, что было еще безрассуднее. Когда отец наутро спросил сына, о чем он тогда думал, тот честно признался: «ни о чем».

Так уж получилось, что отец Бена, Лоренс Штейнберг, – психолог в Темпльском университете и один из признанных специалистов по подростковому развитию[195]. Как раз в то время, когда случилось ночное приключение, Штейнберг-старший руководил группой ученых, занимавшихся проблемами подростков в связи с ювенальной юстицией. Выходка Бена побудила его внимательнее разобраться во влиянии друзей на рискованное поведение, каковым славятся подростки. Штейнберг-старший подозревал, что если бы его сын был один, то он, во-первых, не ушел бы среди ночи из дома, а во-вторых, не стал бы убегать от полиции.

Мы знаем, что, когда подростки находятся в компании друзей, их поведение становится бесшабашным. Подросток за рулем в компании сверстников имеет в четыре раза больше шансов попасть в аварию, чем если он едет один. Это не относится к взрослым. Они более надежные водители. Подростки склонны к криминальному поведению, когда собираются вместе. Взрослые, нарушающие закон, как правило, стараются действовать в одиночку. Подросток делает первый глоток спиртного, первую затяжку марихуаны или пробует какой-то другой наркотик чаще в компании сверстников, а не в одиночестве. Примечательно, что в компании сверстников подростки употребляют алкоголь в семь раз чаще, чем в кругу семьи, и практически никогда не пьют в одиночестве. Взрослые в своем большинстве считают, что винить во всем надо давление сверстников – иногда явное, иногда скрытое: попробуй это сделать, закури, сделай хотя бы глоток. Однако Штейнберг показал, что не все так просто. Он и его коллеги обнаружили феномен, который был ими назван «эффектом сверстника».

«Присутствие ровесника играет настолько значимую роль в подростковом возрасте, что заставляет даже мышей нарушать правила поведения», – писал Штейнберг в 2014 году в своей книге «Возраст возможностей» (Age of Opportunity)[196]. Давление здесь не является непременным условием, достаточно одного присутствия. Я позвонила Штейнбергу, и он объяснил, как они с коллегами пришли к такому выводу.