О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Многие люди в наибольшей степени привязаны к тем, кого они знают много лет. Наш друг Дэн – тот, у которого была аллергия, описанная в третьей главе, – вырос в тесной группе ровесников. Теперь, спустя несколько десятков лет, эти люди – некоторые с семьями, другие одинокие, проживающие как в Нью-Йорке, так и в других местах, – до сих пор остаются самыми близкими его друзьями. Узы, покоящиеся на фундаменте детской дружбы, еще больше укрепились, когда им всем перевалило за двадцать, – увы, благодаря трагедии. Двое из этой группы, два брата, потеряли отца 11 сентября 2001 года. Все последующие дни, месяцы и годы их постоянное стремление находиться рядом друг с другом, при надобности подставлять плечо, послужило цементом, навсегда скрепившим их дружбу. У моей подруги – я назову ее Кэтрин – дружеские связи совершенно иного рода. Она никогда не была замужем, жила и работала в Гонконге, Лондоне и Нью-Йорке. О своих «вечных» друзьях она говорит как о маленьких маяках, разбросанных по всему свету; некоторые из этих друзей незнакомы друг с другом, но все они оказались едины в своем стремлении навсегда сохранить эти узы, чтобы она чувствовала, что является неотъемлемой и ценной частью их жизни. В обоих случаях у отношений разный контекст, но одно и то же содержание.

Для дружбы, так же как и для романтических, любовных отношений, необходима определенная «химия». Когда мы узнаем, что другие любят нас и согласны с нами, мы воспринимаем это как вознаграждение и склонны отплатить им таким же добрым отношением. Но в этих отношениях присутствует и расчет – подчас подсознательный. Вознаграждение от дружбы должно перевешивать ее цену; удовлетворение и верность, которые мы получаем, должны быть больше, чем вложения, которые нам приходится делать, или быть выгоднее альтернатив, которыми мы жертвуем ради дружбы. На заднем плане дружбы всегда маячит тень требования честного обмена. Наилучшими являются те отношения, которые даруют нам хорошее настроение и становятся надежным источником помощи и поддержки. Если дружба лишена этих качеств, то она со временем распадается.

Но дружба может распасться и по другим причинам. Перемены происходят с возрастом и на фоне связанных с ним биологических изменений – социобиологи называют их «поворотными» моментами жизни. Начало третьего десятка – возраст, названный писателем Этаном Уоттерсом «родоплеменными годами», и это верно, во всяком случае, в отношении молодежи, получившей образование в колледжах[241]. В этом возрасте людям легко заводить новые знакомства, старые друзья (так же как и однокашники в колледже) живут обычно неподалеку, и у молодежи есть время на гуляния, дружеские выпивки, вечеринки, спортивные игры и отдых на пляже. Когда людям переваливает за тридцать, наступает десятилетие, которое иногда описывают как период умирания дружбы, убиваемой браком, детьми, работой, переездами. Особенно трудно поддерживать дружбу, если друзья находятся в разных жизненных ситуациях. Когда Джейку было полтора года, мы с мужем решили взять его с собой на свадьбу одной моей однокурсницы по колледжу. Насидевшись дома с ребенком, я буквально жаждала провести выходные в компании старых друзей. Вместо развлечения нам с Марком пришлось все время занимать Джейка, в то время как наши бездетные друзья, проснувшись, не спеша завтракали в предвкушении досуга, к которому мы тоже – как выяснилось, совершенно напрасно – хотели присоединиться. К сорока с гаком у большинства уже ответственная работа и/или дом, полный детей школьного возраста, которых надо кормить, возить и всячески ублажать. В результате друзья снова оказываются не в приоритете. Теперь же, когда мне удалось наконец поднять голову и отвлечься от воспитания детей и домашней работы, я могу сказать, что возраст «за пятьдесят» выглядит весьма многообещающе.