О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Голландские социологи задали этот вопрос тридцати тысячам белых воротничков из более чем тридцати стран. Ответы поразительно варьировали в зависимости от страны. Американец солжет для того, чтобы защитить друга в случае нарушения закона, реже, чем в одном из десяти случаев. Большинство жителей Северной Европы поступят так же. Среди французов и японцев доля людей, готовых солгать, возрастает до трех из десяти. Венесуэльцы оказались людьми, в наибольшей степени готовыми предпочесть верность другу лояльности закону общества – готовы солгать семеро из десяти[249]. Те, кто был готов солгать, решая дилемму пассажира, с большей вероятностью солгут и в других социально значимых ситуациях. Врач может солгать о состоянии здоровья друга, чтобы уменьшить для него страховые взносы, или, например, журналист может рассыпать незаслуженные похвалы в адрес ресторана своего друга.

Только одна из теорий, предложенных для объяснения этих культурных различий, выдержала строгую критику, и она касается экономической и политической неопределенности. «Материальная помощь со стороны друзей приобретает бóльшую важность в обществах, где повседневная жизнь является неопределенной и не внушающей уверенность», – утверждает Грушка. Для каждой страны, исследованной голландскими учеными, он собрал данные об уровне доверия к исполнению законов, о наличии или отсутствии коррупции и о восприятии людьми стабильности государственного управления. Грушка обнаружил тесную корреляцию неопределенностей такого рода с вероятностью лжи во благо друга. Такие страны, как США или Швейцария, не характеризуются неопределенностью, и в них низка доля лжецов ради дружбы. Бóльшая неопределенность, как, например, в СССР времен холодной войны, приводила к появлению большего числа людей, ставивших дружбу выше гражданских институтов (в то время эта доля превышала половину). Этот результат кажется досадным и неприятным, но и он оставляет без ответа некоторые вопросы. Именно ли неопределенность заставляет нас ценить дружбу выше закона? Или желание нарушить закон, чтобы помочь другу, способствует еще большему распространению социальной неопределенности?[250]

Есть веская причина, по которой мы говорим сейчас о «самых близких» друзьях. Как мы увидим в девятой главе, это словосочетание показывает, как работает наш мозг и как происходит стирание границы между «я» и другим, когда мы думаем о любимых нами людях. Нет поэтому ничего удивительного в том, что метафоры пространственной близости стали еще одной темой исследования Грушки. В Бангладеш близких друзей называют «прилипчивыми». В Монголии говорят о «внутренних друзьях»[251]. Специалисты по социальным сетям используют более прозаичную терминологию – они говорят о «сети важных обсуждений» или о мощных связях, то есть таких, на которые мы можем опереться в обсуждении важных для нас вещей.

Принято рассматривать наши социальные отношения как совокупность концентрических окружностей. Популяризатором идеи является британский антрополог Робин Данбар, но сама модель была предложена психологом Тони Антонуччи, которая работает в Мичиганском университете, неподалеку от Грушки. В 1980 году, когда первые серьезные эпидемиологические исследования выявили связь между здоровьем и общим числом социально значимых отношений, Антонуччи и ее коллега Роберт Кан решили изучить качество и сложность этих отношений, а также оценить их количественно. Они приняли за основу понятие так называемого «социального конвоя», защитного слоя друзей и родственников, которые сопровождают нас на жизненном пути. «Каждого человека можно представить себе проходящим круг жизни в окружении группы других людей, с которыми этого человека связывают отношения социальной поддержки», – писали авторы[252]. Они заметили, что своей работой расширили представления Джона Боулби о привязанности к «миру взрослых» – так же, как это впоследствии сделал сам Боулби.

Чтобы проверить свои идеи, Антонуччи и ее группа раздали сотням людей листы бумаги с нанесенными на них тремя концентрическими окружностями со словом «вы» в центре. Испытуемым было предложено разместить друзей и родственников в соответствующих участках окружностей (близком, более близком и в ближайшем к центру). Самыми близкими считаются те, без кого вы не мыслите свою жизнь. Следующая группа располагается немного дальше от центра, но и она важна для вас. Даже расположение во внешнем круге предполагает обмен любовью, помощью и поддержкой[253].