О, этот вьюноша летучий!

– Отстаньте от меня, товарищи, с вашими довольно странными предложениями, – возмущается Нина. – Всем прекрасно известно, что я заочно люблю Евсеева Эдуарда.

– А говорят, Эдик на Север уехал, – ехидно подзуживает Полибеев.

– За длинным рублем погнался Эдька, – бубнит Полигамов.

– На индеянке женился, на индеянке, – нашептывает Полинфердов.

Ниночка ударяется в слезы и вдруг видит сквозь стеклянную стену Эдика, плывущего над улицей на плечах благодарного экипажа и дам.

Эдик входит в «Ракету». Вместе с ним счастливый Толя Маков. Надо сказать, что вошли они вдвоем в одном пиджаке боцмана Вити Сорокина. Получился чрезвычайно широкий внушительный гражданин о двух головах и четырех ногах.

– Здравствуйте, – сказали они. – Я – силач-бамбула из города Тула, съедаю два стула и одного тарантула. Ясно? – рявкнули они женихам.

– Ясно, ребята? – спрашивает дружков Полибеев.

– Ясно, вполне ясно, – отвечают Полигамов и Полинфердов.

Нахлобучив шляпы, женихи выкатываются из кафе.

Нина сияющими влюбленными глазами смотрит на Эдика.

Эдик вылезает из пиджака.

– Узнаешь, Пенелопа?

Роскошная южная ночь со всеми ее атрибутами – пеньем цикад, преувеличенными звездами, кипарисами и тэдэ.

Эдик и Нина сидят, обнявшись, в беседке над морем. Рядом с беседкой красуется диковинная цементная ваза. Неподалеку сидит в кустах Толя Маков. Эдик и Нина целуются.

Внизу, в море, проходит огромный ярко освещенный танкер «Вышний Волочек».

– «Вышний Волочек» пошел в Индию, – задумчиво говорит Нина.

Эдик обнимает ее покрепче.

– Ничего, Нинуха, мы еще увидим с тобой небо в алмазах!

Вздох. Ниночка кладет ему голову на плечо.

Эдик за ее спиной делает знак Толе – давай!

Толя Маков взрывает цементную вазу.

Сена – Нева, морем и по воздуху («От Невского до Монпарнаса») Сценарий музыкальной комедии

Ранним утром на Адмиралтейской набережной Санкт-Петербурга возникло необычайное оживление.

Вначале появилось немалое число дворников, колоритных бородачей в кожаных фартуках с медными бляхами на груди. Стало очевидным, что столица готовится к важному событию: глянец на мостовые наводился чрезвычайный.

Потом, естественно, стайками стали проноситься уличные мальчишки.

С каждой минутой панорама заполнялась все новыми живописными группами, пока не образовалась нарядная толпа, в которой найдется дело нашим будущим режиссеру и балетмейстеру.

Цокая копытами, взад-вперед передвигался по набережной отряд шлемоблещущих кирасир. В огромных открытых автомобилях медленно проезжали надменные высшие чины министерств и городской управы. В пролетках скользили элегантные и довольно легкомысленные столичные дамы. В толпе было множество хорошеньких горничных, мелкого конторского люда и учащейся молодежи.

Должно быть, здесь мы уже увидим мельком основных героев нашей истории, но не задержим на них пока своего внимания. Должно быть, промелькнут здесь и привычные для невских берегов тех времен типы: поэт-декадент в крылатке, шпик в гороховом пальто, репортер в клетчатом кепи…

Удаляясь и приближаясь, кружась чуть ли не в балетном хороводе, мы слышим речитативы праздничной болтовни.

…Кого здесь ждут?.. Чудак! Французов!.. Флаг… шикарный фрак… ах, у меня стащили сак!.. Когда придут?.. Спроси у Вани… Французский скетч в кафе-шантане… Они певцы?.. Все, как один!.. куда вы прете, господин?.. Ах, обожаю я французов!.. Француз – всегда артист!.. И кулинар!.. И скандалист!.. Для дам сегодня сущий праздник… Француз всегда больной проказник… Француз изыскан!.. Пьян без меры!.. Вам бы проспаться, лицемеры!.. Едал во Франции я суп!.. Держи, мазурика! Мой рупь!.. Какая барышня в пальте!.. Фратерните!.. Эгалите!.. Французы – душечки!.. Таланты!.. И повара!.. И музыканты!.. И кавалеры без изъяна… Какие, братцы, галломаны у нас под клюквами растут… Пардон, мадам, кого тут ждут?..

Довольно неожиданно мы видим тех, кого ждет имперская столица: французов. Они стоят на палубах бронированных кораблей. Пушки, флаги, дымные шлейфы из труб. Эскадра идет полным ходом, держа курс на Санкт-Петербург.

На миноносце «Арго» матросы в шапочках с красными помпонами вглядываются в даль – не видна ли Россия. Естественно, здесь тоже обсуждают предстоящую встречу.

– Эй, ребята, какая она, эта Россия? О-го-го! О-ля-ля! Мой прадедушка пришел оттуда с ишиасом. Жуткий климат! Сейчас там стало много теплее. Это почему же? Потому что Люк боится за свой зад! О-го-го! О-ля-ля! Из-за науки, дубины! Паровые машины смягчают климат. А что там за женщины? Это особый разговор. О-го-го! О-ля-ля! Нас ждет Россия!

Перед нами возникает все та же Адмиралтейская набережная, преображенная, однако, воображением бравых моряков. Катят сани – тройки. Толпа, приплясывая, бренчит на балалайках. Дымит огромный, не меньше Медного всадника, самовар. Боярин в трубной шапке хлобыщет водку. Казаки ложатся в ряд перед его каретой. Он шествует по их спинам. Краснощекие боярышни с коромыслами вглядываются в даль, ждут красавцев французов.

Трель боцманской дудки.

– Прекратить разговорчики! За работу, голубчики!