О, этот вьюноша летучий!

В обнимку с медведем они кубарем катятся по дну вольера и падают в бассейн. Эдик выныривает, кое-как вылезает из воды и садится на край бассейна.

Вслед за ним вылезает медведь и садится рядом.

ЭДИК. Ну, папаша, спасибо за трогательный прием. Может быть, обратным рейсом из Одессы будем у вас, тогда зайду. Ты про Одессу слыхал?

МЕДВЕДЬ. У меня там брат.

ЭДИК. Что передать братишке за вашу жизнь?

МЕДВЕДЬ. Скажи, ничего живем, сносно. Климат здесь ужасный. В общем, помираем…

В это время в публике – ах-ах: в вольер, пользуясь суматохой, забралась маленькая девочка.

– Пока, папаша, – сказал Эдик, потрепал медведя по плечу и встал.

– Ты бы хоть посочувствовал, – промямлил медведь.

– А я сочувствую, – быстро сказал Эдик. – Я по-человечески солидарен. Очень даже сочувствую.

– Спасибо, – вяло поблагодарил медведь. – Привет брату.

Эдик, подхватив на руки девочку, бодро направляется к выходу из вольера, передает девочку родителям, перепрыгивает берез барьер, пожимает руки, похохатывает, позирует фоторепортеру.

– Ваше имя, сэр? – кричит репортер.

– Эдуард Евсеев – эсквайр, – отвечает Эдик, ищет победоносным взглядом своих товарищей, но видит только их удаляющиеся спины.

В живописном средиземноморском порту среди множества других судов выделяется белая громада танкера «Вышний Волочек».

Дорого обошлось Эдику Евсееву его фанфаронство. На общем собрании сурово осудили его члены экипажа, а первый помощник капитана Юрий Федорович Водовозов, мужчина весьма суровый, сказал:

– Пусть нам расскажет товарищ Евсеев, как он дошел до жизни такой.

– Попутно я малютку спас, – быстро сказал Эдик.

– Про малютку мы знаем, – перебил его Водовозов, – и акт ее запоздалого спасения принимаем во внимание. Вы нам лучше расскажите, как, вместо того чтобы налаживать культурные контакты с прогрессивными слоями местного населения и достойно представлять наш нефтеналивной флот, вы попались на удочку дешевой провокации и вступили в общение с буржуазными медведями. Где ваша собранность, где ваша цельность, где ваше духовное здоровье?

– У него брат в Одессе, – растерянно пробормотал Эдик.

– У кого, позвольте вас спросить?

– У папаши-медведя.

– Так, – сказал Водовозов и сделал пометку в блокноте. – Можете идти.

– Попутно я малютку спас, – сказал Эдик.

– Идите.

– Попутно я зарубежную малютку спас, – пробормотал Эдик, выходя из «красного уголка».

Он стоит на палубе и смотрит на удаляющийся средиземноморский порт. Смотрит вдаль с глуповатой задумчивостью, щелкает пальцами, напевает хали-гали, подтанцовывает.

Мимо проходит ехидный моторист Свечкин.

– Как себя чувствуешь, Эдик, в завязанном мешке?

– Папа, хали-гали, мама, хали-гали, – поет Эдик.

Подходит высокий красавец комсорг Александр Александров.

– Эх, Эдька, а мы из тебя человека хотели сделать.

– Йе, йе, йе, хали-гали! – вопит Эдик.

Александр Александров, махнув рукой, отходит.

Спускаются сумерки над безбрежным морем. Могучий танкер ровно идет своим курсом. Медленно вращается антенна радиолокатора, в окнах рубки видны лица рулевого и вахтенного штурмана, ратьер отбивает позывные встречным судам, все слажено, точно, все на месте, лишь Эдик Евсеев бесцельно слоняется по судну, таращит глаза в море. Взгляд его так странен, что мы даже не в состоянии его охарактеризовать.

Эдик сидит за обеденным столом в родном доме, за обе щеки уплетает кулеш.

За его спиной на стене портрет бравого усатого моряка – его отца. Возле стола стоит мама Эдика. Пригорюнившись, смотрит на беспутного сына.

– Ох, Эдичка-Эдюля, кто ж тебя выдумал?

– Ох, мама-мамочка, – в тон ей мямлит Эдик с набитым ртом, – не понимаете вы морской души. Вот папа вернется, он меня поймет.

Десять юношей-дискоболов застыли в классической позе, образуя круг. В центре круга появляется Эдик Евсеев. По взмаху его руки дискоболы бросают свои диски во все стороны света.

Тайное собрание гангстеров. Все в масках, но на лацканах пиджаков значки с названием банды «Коза ностра» и фамилии участников. Один из участников собрания снимет маску – это Эдик Евсеев. В руке у него пистолет. Главари банды поднимают руки.

Классическая фигура – Лаокоон. Появляется Эдик Евсеев, одним движением выдергивает змею, обматывает ее вокруг себя. Лаокоон аплодирует.

По бесконечно-величественной лестнице вверх медленно поднимается Эдик Евсеев. На руках у него потерявшая сознание красавица в купальном костюме. Внизу – обескураженно рычащие львы.

Песня № 1