О, этот вьюноша летучий!

– Эй, как дела, голова садовая? – кричит ему Эдик.

– Сам голова садовая, – обижается детина.

– Чего обижаешься? Как работенка, спрашиваю?

– План даем.

– А золота много намыли?

– Гы-ы, – смеется детина. – Сейчас полный трюм золота вам накачаем.

– Ох, голова садовая, – сокрушается Эдик. – Под вами на грунте испанский галеон лежит, полный золота, а вы ушами хлопаете.

– Ладно болтать-то, – отмахивается детина, но тут же настораживается. – Иди ты!

– В журнале «РТ» напечатано! – кричит Эдик и показывает журнал издали. – В прошлом году на этом месте ныряльщики мешок золотых дублонов вытащили. Все трое по «Волге» купили, понял?

Детина, ошеломленный, смотрит вниз, пытаясь проникнуть взглядом на дно, полное сокровищ.

– Тут, небось, глыбко…

– Глыбко, глыбко, – передразнивает его Эдик. – Такой мощага, а глубины боится! Подумай, голова садовая, «Волгу» купишь, дом построишь…

Детина, как завороженный, смотрит в мутную воду.

«Лада» отваливает от землечерпалки. Эдик Евсеев и Толя Маков, перемигиваясь, следят за детиной.

Детина как угорелый срывается с места, бежит по палубе и скрывается в недрах землечерпалки.

– Ох, ценно! Ох, законно! – хохочет, изнемогая, Толя Маков. – Ох, выдается ценная хохма! Ох, законный шухер! Я восхищен ведь тобою, Эдик Евсеев, вождь хитроумный, властитель Итаки…

– Силы свои береги, Толя Маков, разумный, сын благородный, следуй за мною, я книжку тебе почитаю, – величественно ответствует Эдик, обнимая Толю за плечи.

– Ох, Эдичка-Эдюля, кто ж тебя выдумал? – вздыхает мама.

– Ох, мамочка-мама, – в тон ей с набитым ртом бубнит Эдик, – не понимаете вы морского характера. Вот папа вернется, он меня поймет.

…

летящие цветы, серпантин, флажки… восторженные лица… в открытом автомобиле стоит Эдик, приветствует толпу… свист лассо… оскалы… красавицы… бульдоги… йе, йе-йе, хали-гали…

Городской пляж, заполненный до отказа, наподобие лежбища котиков.

Пляж ворочается, подпрыгивает, живет напряженной интеллектуальной жизнью.

В сверкающем море мимо пляжа медленно тянется несуразное судно – паровая шаланда «Лада».

Груженная донным илом «Лада» идет в виду пляжа своим курсом.

Эдик Евсеев и Толя Маков сидят на борту, свесив ноги к близкой воде. Эдик читает Толе журнал «РТ».

– «Послушай, Джо, – сказал агент ФБР гангстеру Валачи. – От ваших ребят мы постараемся тебя уберечь, но от электрического стула ты должен спасаться сам. Мы уже почти знаем название вашей шайки, ты должен только кивнуть. Ну, Джо, как она называется? Коза…

Джо Валачи смертельно побледнел…»

На баке лежат «трюмные черти», решают кроссворд. Рядом боцман Витя Сорокин пишет письмо, шевеля толстыми губами.

– Здравствуй, Витя, – шепчет он. – Почему ты мне так долго не пишешь? Я знаю, что ты много работаешь на своем судне, я тоже много работаю, но…

– Витя, назови жвачное животное, – просить Сидор.

– Верблюд, – говорит боцман.

– Верблюд не лезет.

– Отстань, Сидор!

– Назови горную систему, Витя!

– Кавказ.

– Не лезет.

– Отстань, говорю.

– Сонату Бетховена, Витек.

– Аппассионата.

– Лезет! – ликующе заорали «трюмные черти». – Влезла, зараза, тютелька в тютельку.

Бесо и Шота, продолжая ругаться по-грузински, прогуливаются по палубе.

– Ты ничего не понимаешь в хирургии, Бесо! Вспомни, что писал Дженалидзе об одномоментной резекции…

– Исчадие ада, здесь нужна пластика, понимаешь? Тебя, Шота, из института выгонят за бездарность, понимаешь?

– Бесо, Шота! – кричит боцман. – Чокнулись?

– Кушать хочешь, Бесо? – спрашивает по-русски Шота.

– Спасибо, пока нет. А ты хочешь?

– Великий поэт! – кричит Сидор.

– Руставели! – в один голос кричат грузины.

– Лезет! – ликующе орут «трюмные черти».

– «Агенты спрятались в кустах возле виллы Дималжио», – читает Эдик.

Капитан любовно поглаживает самоварчик.

– Умница Екатерина, – шепчет он.

По пляжу шествует огромная демоническая красавица, женщина-«вамп». К ней пристраивается некто в шляпе.

– Извиняюсь, вы не из Ростова?

– Я местная. Отвались.

Шляпа отстает. Поднимется культурист.

– Узнаю землячку из Минска.

– Ложись, – командует красавица. – Я местная.

Культурист ложится. Красавица шествует дальше.

К пляжу пристает ялик. Из него как бешеный выскакивает детина с землечерпалки. Он мечется среди пляжников, тормошит их, кричит лихорадочно:

– У кого акваланг есть? Эй, мужики, у кого акваланг найдется? Эй, кто хочет в долю? Мужики, не прогадаете! На дне бочки с золотом!

К красавице подмазывается щуплый типчик.

– Какое роскошное дитя юга! Лапочка, вы местная?

– Но, синьор, но, – отвечает красавица и вдруг рявкает: – Отвались!

От пляжа отваливает ялик, полный аквалангистов. Они совсем сдавили бедного детину, который еле ворочает веслами. За яликом плывет множество пловцов, кто с аквалангом, кто без, а один на детском надувном крокодильчике.

Катятся волны бескрайнего моря. Красавица стоит одна возле самой воды, трясет пышной гривой, простирает руки к горизонту, поет:

– Я люблю, но об этом никто не узнает…