o f2be50149fb33788

Это, Паганюха естественный цивилизационный феномен.

Мужчина прежде всего воин - защитник своего племени, а уже

потом всё остальное. Так было и так будет, а иначе регресс,

вырождение и гибель ! Это почти музейный экспонат, вражеское

оружие и гордость вермахта МГ-42 или как его называли в войну

"Циркулярная пила Гитлера". Сколько наших ребят полегло в

проклятых лобовых атаках от этого железа. У немцев ведь были

сотни тысяч таких машин, включая его предшественника МГ-34.

Мы изучали оба этих машиненгевер в "Школе юнг". Работают они

коротким ходом, на принципе отдачи ствола и прицельно бьют на

километр. Скорострельность отличная , порядка тысячи выстрелов

в минуту. Его проблема лишь в том, что уже при 200 выстрелах в

минуту нужно менять перегревающийся ствол каждые 30 - 40

секунд. "

Я возбуждённо засопел:" Так мы теперь и с "Брунгильдой "

повоевать сможем ? !" - " Ну это вряд ли" - усмехнулся боцман - "

У этой "гоп компании" наверняка посерьёзнее игрушки имеются.

Однако, малый, голенькими они нас уже не возьмут, а пулемёт нам

нужен для другого - мы им будем фарватер разминировать, когда

на выход пойдём. Скоро сам увидишь." За разговором Устиныч

успел смазать и собрать одиннадцати килограммовую немецкую

машинку,метр двадцать длинной. - " Возьми в углу на ящиках

банку-трёхлитровку в капроновой оплётке, набери воды и поставь

кипятильник." - распорядился боцман - " Чай и сахар я принесу из

каюты. Здесь не храню - крысы шастают. Заодно и печенье

прихвачу. Верманд подогнал на прощанье."

Горячий крепкий чай, щедро сдобренный рафинадом, заметно

поднял настроение и я с мальчишеской непосредственностью

принялся расспрашивать Устиныча о последних событиях

происшедших без моего участия. Я непринуждённо интересовался

184

о чём говорилось в каюте капитана, какие решения принимались и

особенно любопытную Варвару(то есть меня ) интересовала

прощальная беседа Бронислава и Верманда на борту "Эидис". На

этот град разнообразных расспросов боцман отвечал односложно:

" Не части, "Торопыгин", так или иначе скоро всё закончится. Что-

то само прояснится,а что-то нет. Будем живы, здоровы и ладно.

Вот тогда и поговорим " Видя мою неудовлетворённую,

обиженную физиономию, Устиныч то ли смягчился сердцем, то ли

просто решил поменять тему беседы. Хитро прищурив левый глаз

он спросил: " Слышь, Паганюха ! А я ведь не закончил рассказ о

своих славных похождениях в Гренландии. Так-что доставай из

под шапки свои свободные уши и хочешь не хочешь, а я по ним

ездить буду."

Я продолжал дуться, не проявляя интерес к предложенной смене

беседы и тогда боцман с лёгким, возможно наигранным

раздражением, заявил: " Впрочем я не неволю - нелюбо не слушай

и кстати место вахтенного матроса у сходней на берег, это я как

старший по должности напоминаю." В этом месте до меня дошло,

что детские игры в обиду выглядят несолидно, да и чем

закончились гренландские приключения боцмана Друзя и правда

хотелось услышать. Я изобразил неискреннее и неглубокое

раскаяние в своём поведении и как предложил Устиныч "достал из

под шапки свободные уши"

" Напомни ка,Вальдамир: на чём я остановился в прошлый раз,

перед тем, как мы с тобой в туннеле от бешеной дрезины

наперегонки драпака давали? " - спросил боцман. Я, хлебнув чай

из кружки, с готовностью ответил : " Вы,Бронислав Устиныч

сетовали,что не смогли выстрелить в рыжую нерпу. Вас

ассоциации подвели - вспомнили, как во время войны по

тонущему в Баренцевом море рыжему фрицу-подводнику стрелять

отказались. " Старый моряк поёжился : " Да уж, такое до смерти не

забудешь. Вот ты, малый красивые слова любишь: ассоциации,

тенденции... Да я не в укор, у самого та же болезнь, чрезмерная

начитанность, без хорошего образования. Родственные мы с тобой

души - за то ты мне и симпатичен. Редко с кем на равных

побеседовать можно. Иной и постарше тебя, а двух слов связать не

может и интересов никаких, кроме плотских. А иной вроде и

хитроумен и образован неплохо и язык подвешен, а душа не лежит

с ним в откровения пускаться. Это я про Генку Эпельбаума. Язва

185

он по натуре, всё ближнего и дальнего на смех поднять норовит -

язва рыжая и есть. Гордыни это знак, гордыни и недалёкости."

Боцман с досады едва не плюнул на палубу, но морское

воспитание не позволило и он продолжил : " Твоё, Вальдамир

главное достоинство, что ты хоть и молод, но добрый человек по

натуре и людей уважаешь, не обидеть стараешься. Одно это

признак ума. От того с тобой и общаться приятно и интересно,

благо книг много прочёл и незнайкой не кажешься. Миник, мой

приятель гренландский такой же был, правда, когда у умного и

тонкого человека ещё и хорошее образование за плечами, это