О гениях, школе и бессонных деньках (СИ)

— И зачем же им все это? — интересуется он, облокачиваясь на стойку.

— Ну они это… люди с повышенным уровнем идей и фантазий в организме, отсутствующим тормозом в голове и весьма специфичной удачей, — с умным видом комментирует Гилберт. — Проще говоря — долбоебы, — поднимает вверх палец он на манер профессора.

Франциск хохочет и вдруг осекается, глядя куда-то за окно.

— Это что, ученики? — не совсем понимает он, видя перебрасывающихся колкостями ребят, которые никак не могут поделить между собой рулетку для измерения. Гилберт смотрит туда же, а непонимание на лице сменяется интересом.

— Вспомнишь солнце, вот и лучик, — усмехается он. — Это, Франциск, местные знаменитости… И, чует мое сердце, скоро будет очень весело…

***

— Да держи ты крепче! — не унимается Ваня, зевая через слово и стараясь раскрутить тугую ленту.

Увы, рулетка была найдена лишь метровая, а потому измерить все здание школы становится слишком проблематично.

— Д-д-да не могу я крепче, — сквозь трясущиеся зубы твердит Альфред. Руки так же дрожат, потому как на улице не май месяц, а вполне себе холодный и промозглый март. — Д-д-давай уже б-быстрее.

Ваня вздыхает и с грустью смотрит на конец фасада. Они преодолели еще только половину первого корпуса, а между тем времени проходит уже немало. Но он упорно отмечает в листочке цифры, замеряет новый отрезок и упрямо продолжает.

— А-а-а-а-апчхи!

Брагинский аж на месте подскакивает, роняя рулетку, от громогласного голоса.

— Ну е-мое… — с грустью смотрит он на летящие к чертям измерения и на хлюпающего носом Джонса.

Кажется, все придется начинать сначала. А заодно нужно будет отпоить потом Альфреда чем-нибудь горячим, иначе на ближайшие пару дней тот будет ходить больной, растекающейся соплей следом. Ваня лишь секунду проклинает свою судьбу, но торопится к началу — планы надо выполнять точно в срок.

***

— Т-ты т-только п-п-посмотри на эт-т-то, — Альфред кутается в край Ваниного шарфа и сверяется с расчетами.

Дело происходит за пять минут до начала уроков, но обоим слишком интересно понять, что же не так с картой. Сфотографированный на телефоне план виден не особо четко, и все же цифры вполне различимы. И они совсем не совпадают с тем, что изображено на исписанной тетради Вани.

— Ну не могли же мы ошибиться аж на два метра?! — возмущается Брагинский, не веря своим глазам.

Два метра сорок сантиметров, вот точная цифра несовпадения по длине второго корпуса. Ваня пересчитывает все еще раз, пока Альфред греет ладони об его плечо и смотрит в бумагу. И при втором и при третьем подсчете выходит ровно то же самое. Ваня хмурится, в очередной раз сверяет цифры и косится на Джонса.

— Это оно? — шепотом спрашивает он, так как вокруг уже почти в полном составе сидит их класс и опасливо косится на двух затейников, которые тесно жмутся друг к дружке.

— Именно, — кивает чуть отогревшийся Альфред. — После уроков проверим площадь всех внутренних помещений. Мы точно найдем тайну этой школы.

Ваня согласно кивает, задумчиво прикусывая губу. В такие моменты в нем и самом разжигается азарт. А еще он старается не думать о плече друга, которое слишком тесно и тепло прижимается к нему.

***

— Итак, коллега, что мы имеем! — разговор происходит на следующий день после обеда, когда бедная рулетка изнасилована уже всеми мыслимыми и немыслимыми способами, а неизмеренных помещений не остается в принципе. — Вот наша карта…

Альфред торопливо раскладывает ветхую карту на столе в кладовой, а рядом размещает собственоручно нарисованную схему, где проставлены все размеры помещений первого этажа. Ваня склоняется к бумагам, быстро пробегается взглядом по неровному почерку и тут замирает.

— Вот оно, — шепчет он в предвкушении и указывает пальцем на цифры. Минус метр от одного помещения, метр от другого и стена на месте пропавшего пространства.

— Это же?..

— Библиотека! — радостно хлопает в ладоши Иван. — Когда рейд? — с азартом спрашивает он, едва ли не смахивая со стола табличку.

— Прямо сейчас, — улыбается Альфред и тянется за связкой ключей.

Идти по полупустым коридорам для ребят более чем привычно. За счет вечных отработок и тренировок Ала, Ваня часто задерживается в школе допоздна и все же именно сейчас от этой пустоты сердце уходит в пятки.

— Тино же вроде уволился? — чтобы хоть немного разбавить гнетущую тишину спрашивает он, теребя край шарфа.

— Ага, буквально на днях, — Альфред улыбается, храбрится, но и по нему видно явное волнение. — Хороший был дядя, он меня всегда печеньками угощал, — делится самым сокровенным он.

Ваня нервно хмыкает и спрыгивает с последних ступенек лестницы. Библиотека прямо напротив, и дверь в нее чуть приоткрыта, что кажется неимоверной удачей. Сердце бьется в груди все сильнее, когда Джонс толкает тяжелую дверь, и та распахивается бесшумно.