О Грузии (СИ)

Летом 1983 года на Тишинской площади возник здоровенный черный столб, устремленный в золотое колечко. Малоприличные ассоциации здесь неуместны - это был подарок Москве от Грузинской ССР "в память 200-летия добровольного присоединения Грузии к России". Монумент придумали скульптор Зураб Церетели и поэт-архитектор Андрей Вознесенский. Наверное, лучшим украшением памятника были серебристые кованые розы, разбросанные на чугунных цитатах из знаменитых русских и грузинских поэтов. К началу 90-х розы исчезли - окрестные жители постепенно растащили их, пытаясь примирить себя с трудным впечатлением от горбачевской перестройки и самого монумента. Еще через десять лет розы вернулись в Грузию - но уже как символ революции.

Новые грузинские лидеры Михаил Саакашвили, Нино Бурджанадзе и Зураб Жвания оказались более последовательными и прагматичными, чем Эдуард Шеварднадзе. Они увидели выход из тупика в том, чтобы следовать и дальше той же логике, которая загнала Грузию в этот тупик. Республика не хочет заниматься сельским хозяйством, а хочет заниматься политикой? Прекрасно, надо дать ей политику в максимальных объемах. Сделать Грузию элементом самой большой и важной мировой политики. Но только быстро, энергично и решительно.

Формально, главный лозунг теперешнего президента Грузии - объединение государства, возвращение в состав республики незаконно отпавших территорий. Их, собственно говоря, всего три: Абхазия, Аджария и Южная Осетия. Но этот простой лозунг предполагает весьма масштабные последствия, поскольку решение такой задачи включает Грузию в большую геополитическую игру.

С Аджарией вопрос решился довольно просто. Ведь по этническому составу Аджария - та же Грузия, но испытавшая сильнейшее турецкое влияние. Потому и живут там грузины-мусульмане, которым, в сущности, автономия нужна была гораздо меньше, чем возможность передела власти. При бывшем аджарском президенте в автономии действительно была стабильность, но это была стабильность клана Абашидзе, стабильность удельного княжества. Смена власти предполагала обновление чиновничества и обделенная часть аджарской элиты ухватилась за эту возможность.

Южная Осетия, а особенно Абхазия - совсем другое дело. Там преобладает этнически не-грузинское население, там сильна память не только о страшных событиях начала 90-х, но и о меньшевистской Грузии Ноя Жордании, которая с помощью военной силы "освобождала" и Абхазию, и Южную Осетию от большевизма. И если на территории осетинской автономии довольно много грузинских сел, то в Абхазии их теперь практически нет. Но дело даже не в этом. Ни Южная Осетия, ни более крепкая в военном отношении Абхазия не войдут в состав Грузии без масштабного вооруженного конфликта. Даже если предположить, что российские миротворцы устранятся от своей миссии, своими силами Грузия с подобной задачей не справится. Единственное, что в данной ситуации представляется реальным - развертывание масштабных боевых действий и последующая аппеляция к "мировому сообществу". Которое ждет этой аппеляции уже двести лет.

Принципиальный англо-русский конфликт, связанный с движением России в направлении Балкан, Кавказа и Средней Азии, окончательно оформился только в XIX веке, но созрел уже в середине XVIII. Первые два вектора русской экспансии были нацелены на территории, находящиеся под протекторатом Османской империи и, отчасти, Персии, которые были партнерами Англии в азиатской политике; третий затрагивал британские интересы впрямую.

Накануне крымской кампании 1853-55 гг., которая, кстати сказать, была безусловным следствием российского движения на юг, один из идеологов британской внешней политики лорд Пальмерстон писал: "Лучшей и самой эффективной гарантией европейского мира в будущем явилось бы отделение от России некоторых приобретенных ею окраинных территорий: Грузии, Черкессии, Крыма, Бессарабии, Польши и Финляндии...". Опасность, которую видел самый знаменитый министр викторианской Англии, была предельно проста, причины ее абсолютно естественны. Кавказ и Крым всегда были ключом к Передней Азии и Черному морю, Польша - к Восточной Европе и морю Балтийскому. Российская империя, владеющая этими важнейшими стратегическими позициями, была вынуждена стремиться к дальнейшему расширению, в частности - в направлении Босфора. Таково естественное упражнение империй: выравнивание границ.

Пожелания Пальмерстона исполнились в эпоху Горбачева-Ельцина, и практически все эти территории уже отделены от России, за исключением Черкессии, т.е. западной части северного Кавказа. Впрочем, и здесь есть возможности для дальнейшей игры. Но нас сейчас интересует именно роль Грузии.

Англо-русское противостояние еще в XIX веке стало элементом европейской политики, в нем принимали участие и Франция, и Германия. Да, разумеется, с ними у нас никогда не было столь длительной и принципиальной конфронтации как с Великобританией, но Турция и Кавказ всегда интересовали французов и немцев вне зависимости от союзов или войн с Россией.