О Грузии (СИ)

Строго говоря, именно тогда, а не при царице Тамар, возник миф о великой Грузии от моря до моря, о запредельной древности грузинской цивилизации, ее бесчисленных страданиях и богоизбранности. Надо заметить, что феномен "национального возрождения" или "национального освобождения" вообще обладает удивительным действием на интеллигенцию. Она, если не сказать - дуреет, то, по крайности, маргинализируется, превращаясь из хранителя культуры в ее воинствующего распространителя. Так, начинания блестящего Ильи Чавчавадзе через годы обернулись резней, которую устраивали в Грузии и ее окраинах представители следующих поколений национальной интеллигенции - Ной Жордания и Звиад Гамсахурдиа.

Октябрьская революция 1917 года дала возможность Грузии заявить о своем суверенитете и после полугодичного переходного кризиса 26 мая 1918 года учредить независимую демократическую республику, которая просуществовала до марта 1921 года, когда части Красной Армии принесли в Грузию советскую власть. В российской историографии эта республика, прожившая три года, называется "меньшевистской Грузией", но, по сути, господствующей идеей того времени следует считать национал-демократическую.

Вообще, начало двадцатого столетия в Грузии, как и в России, можно считать "серебрянным веком" национальной культуры, а эти три года были, наверное, периодом наибольшего расцвета: открывается консерватория, оперный театр; грузинская интеллигенция, жившая и работавшая в России, устремляется в Тбилиси; такие имена как Тициан и Галактион Табидзе, Паоло Яшвили памятны, хоть и смутно, даже современной российской публике, а еще совсем недавно, при советской власти, были хорошо известны большей части нашей интеллигенции.

Грузины за эти три года успели поразительно много, и не только в сфере культуры. В сущности, политика грузинских национал-демократов ничем не отличалась от ленинской политики - такой же террор, такая же неразборчивость в средствах. Так, объявляя о собственной независимости от Российской империи и выходя из войны, Грузия вместе с Арменией попала под удар турков, которые едва не дошли пятидесяти километров до Тбилиси. Чтобы защититься от Турции, пришлось спешно заключать договор с Германией и впускать ее военые части на территорию республики. Следом в Закавказье потянулись британские и американские эмиссары. Пока тянулась вся эта неразбериха, в 1920 году, буквально за несколько недель, грузинскими войсками было уничтожено более 5 тысяч человек в Южной Осетии, сожжено около 50 деревень, больше половины осетинского населения было изгнано в Северную Осетию, их земли заняли грузинские переселенцы. С помощью военной силы, хотя и с гораздо меньшими жертвами, была присоединена Абхазия. В 1920 же году, во время очередного наступления турок на Армению, грузины демонстративно объявили о нейтралитете, толкнув, тем самым, армян в объятия РСФСР. И так далее.

Строго говоря, ничего особенно из ряда вон выходящего в этих действиях не было. Точно так же поступали все закавказские государства и княжества в период своего многовекового пребывания под рукой турков ли, иранцев ли, арабов или римлян. Да что там - закавказские; на Востоке вообще не очень распространено такое понятие как предательство друга или товарища, можно предать лишь владыку. Или, что еще хуже, свои интересы. Но эти три года навсегда прикрепили к подобной политике благородный ярлык национального возрождения, идеи которого вызрели в благополучнейшие времена российского владычества на Кавказе. Впрочем, и российские большевики исповедовали ту же политику, но, в отличие от грузинских меньшевиков, полагали, что несут свободу и возрождение всем народам без исключения.

Советская власть довольно быстро ликвидировала основных носителей национальных идей. Уже в 1937 году на всесоюзной партконференции Лаврентий Берия, бывший в 30-х первым секретарем ЦК компартии Грузии, доложил, что состав грузинской интеллигенции существенно обновился. На 97%. Вот это чудовищное "обновление", резко снизившее общий культурный уровень в республике, и стало одним из важнейших результатов утверждения советской власти в Грузии.

Другим, не менее важным, явилось включение в состав Грузии Абхазии и Южной Осетии. Первоначально они были присоединены военной силой правительства Жордании, потом советское правительство долго мучалось с идеей Закавказской федерации, в которой Абхазия 10 лет была самостоятельной республикой, а Осетия так и осталась разорвана на две части; наконец, в начале тридцатых, распуская федерацию, советское руководство просто подтвердило вариант 20-х годов. О возможных последствиях, разумеется, тогда не задумывались.