О языке Древней Руси

Несомненно, что в речи разных районов Древней Руси существовали различия. Перечисленные нами изменения в фонетике и грамматике происходили не всюду одинаково (так, например, падение редуцированных произошло на юге несколько раньше, чем на севере). Наиболее древние памятники фиксируют сравнительно мало черт, закрепленных только за какой-нибудь одной территорией (например, так называемое цоканье[16] отражается в новгородских памятниках уже с XI в.). Письменность распространялась из Киева, и поэтому язык киевских памятников, во многом отражавший киевское койне, влиял на речь других городов. Культура восточнославянских племен, вошедших в состав Киевского государства, была едина. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что христианство довольно быстро распространилось по Руси и летописец конца XI в. уже представлял себе всю русскую землю крещеной. Киевский диалект был воспринят (главным образом среди грамотного населения, а грамотность в городах была, по-видимому, широко распространена) как общерусская норма правильной речи. Конечно, и в киевский диалект проникали элементы языка других территорий. Так, например, северные слова вѣкша или вѣкшица («белка»), пърѣ («парус») встречаются в киевском памятнике — «Повести временных лет». С юго-востока проникло к киевлянам заимствованное из древних тюркских языков слово лошадь: его употребил Владимир Мономах в речи на Долобском совещании князей в 1103 г.: «половчинъ... лошадь его [т. е. смерда] поиметь [половчин... лошадь его возмет]». В то же время киевские слова, естественно, попадали в речь других местностей. Так, киевское название белки вѣверица отмечено в севернорусских памятниках; слово лошадь из Киева перешло в более северные области, где раньше употреблялось лишь слово конь, и т. п.

Однако с течением времени в памятниках разных территорий попадается все больше специфически местных черт. Это свидетельствует о том, что диалектные различия в устной речи начинают увеличиваться. Знакомый с историей читатель, очевидно, догадывается о причинах этого явления: наступил период феодальной раздробленности, а затем татаро-монгольского господства. Ослабление политических и культурных связей между разными местностями способствовало сохранению и увеличению местных различий в речи. Памятники XIII—XIV вв. сохранили довольно много местных, не общерусских явлений устной речи. Назовем некоторые из них. Новгородские говоры наряду с уже упомянутым цоканьем характеризовались, например, такими звуковыми явлениями: звук г произносился так, как в современном литературном языке, т. е. как мгновенный, «взрывной» звук, в южных говорах ему соответствовал длительный «фрикативный»[17] г; в новгородских и псковских древних рукописях встречается сочетание жг в словах типа дожгь (сравните дождь): пригважгаема (сравните пригвождаема) и т. п. Псковским говорам, кроме того, было свойственно смешение с и ш, а также з и ж (здати, вешна, жимою, носаше; сравните ждати, весна, зимою, ношаше); употребление сочетаний кл, гл в соответствии с л в других говорах (привегли, сравните привели, ёгла, сравните ель) и т. п. Древние южные и юго-западные говоры, кроме фрикативного г, отличались, например, произношением звука у вместо в (узять, унук, усе, сравните взять, внук, все); в юго-западных (галицко-волынских) памятниках встречается сочетание жч в словах типа дожчь («дождь»); о произношении написаний жг на севере и жч на юго-западе — в словах типа дожгь (дожчь) существуют разные предположения. Известны диалектные различия и в словарном составе. Так, на юго-западе были распространены, например, такие слова, как багно — «болото»; болонье (оболонье, болонь, оболонь) — «низменное поречье», «луг»; глей — «глина», «ил»; пуща — «большой лес» и др.; на юге: рѣнь — «крупный песок», черевикъ — «башмак» и др., на севере и северо-западе: буй — «возвышенное место», възвод (взводье) — «подъем воды в реке вследствие сильного ветра»; голомя — «открытое море, водное пространство вдали от берегов», губа — «залив», рьль — «заливной луг», пожьня — «сенокосное угодье» и другие слова (45, стр. 94).

Постепенное накопление диалектных различий явилось причиной образования трех восточнославянских языков — русского (великорусского), украинского и белорусского. Как нетрудно заметить, южные (а также и юго-западные) древние диалектные черты во многом соответствуют особенностям украинского и белорусского языков. Великорусская народность и ее язык складываются на северо-востоке Руси XIII—XIV вв., причем особая роль в выработке единого, «общеобластного» языка принадлежала Москве, которая со второй четверти XIV в. стала политическим и культурным центром русской земли. В состав Московского княжества входит целый ряд других княжеств, и в XV в. создается сильное государство — Московская Русь.