О книге В.И. Ленина «Что делать?»

Для российской социал-демократии главной и самой существенной стороной вопроса о соотношении объективных условий и субъективного фактора, являлась проблема соотношения между стихийным рабочим движением и ролью в нем сознательности, революционной идеологии, пролетарской партии. Этим вопросам В.И. Ленин уделял большое внимание в книге «Что делать?» не случайно. Развернувшаяся между искровцами и «экономистами» полемика носила острый характер. Она вышла за рамки теоретического спора. Произошло столкновение революционного марксизма в русской социал-демократии с его «критическим» бернштейнианским направлением по самым животрепещущим вопросам революционной практики. «Экономисты» объявляли излишней всякую планомерную деятельность социал-демократии, отрицали необходимую работу партии по внесению идей социализма в стихийное рабочее движение. «Экономисты» договорились до утверждения, что новое общество появится на свет в результате стихийных взрывов. Еще в статье «Беседа с защитниками экономизма», помещенной в № 12 «Искры» (6 декабря 1901 года), В.И. Ленин указывал, что «экономисты» путаются в вопросе о соотношении между стихийностью и сознательностью. Их теоретические взгляды «представляют из себя не марксизм, – писал он, – а ту пародию на него, с которой носятся наши „критики“ и бернштейнианцы…» [Л: 5, 363].

В основе воззрений «экономистов» лежала идеология вульгарного, или так называемого «экономического, материализма», являвшегося буржуазным извращением марксизма. «Экономический материализм» проповедует автоматическое действие производительных сил, экономики и принижает или отрицает вовсе роль сознательной деятельности людей в развитии общества, влияние идей и теорий на ход истории. На таких, по существу, позициях и стояли «экономисты». Возлагая все надежды на стихийную борьбу масс, отмечал В.И. Ленин в «Что делать?», они недооценивали значение субъективного фактора – роли партии в руководстве классовой борьбой пролетариата, значения теории и идеологии для рабочего движения. Ограничивая деятельность социал-демократии помощью рабочим в экономической борьбе, они свою узость оправдывали тем, будто чрезмерная революционность способна оттолкнуть рабочих от классовой борьбы. Не руководить рабочим движением, а обслуживать его – таков был девиз «экономистов». Принижая инициативу и энергию революционной партии рабочего класса, они обрекали социал-демократию на пассивность. Идеологию «экономистов» Ленин метко назвал «хвостистской». «Чем больше стихийный подъем масс, чем шире становится движение, – писал он, – тем еще несравненно быстрее возрастает требование на массу сознательности и в теоретической, и в политической, и в организационной работе социал-демократии» [Л: 6, 52]. Естественно, что в обстановке назревания революции разоблачение оппортунистической теории стихийности, поднимаемой на щит «экономистами», стало первостепенной задачей.

Исторический опыт показал, что, как бы внешне ни отличались между собой различные оппортунистические направления, для них всегда было характерно преклонение перед объективными закономерностями. Оппортунисты возлагали все свои надежды на объективные условия, ими стремились оправдать собственную пассивность. Вся идеология и политика меньшевизма были основаны на признании неизбежности повторения в России всех этапов исторического развития Западной Европы. Необходимым условием подготовки социалистической революции они считали длительный период развития капитализма в России, превращение пролетариата в большинство населения. Их политика во время первой русской революции исходила из этих принципов. Меньшевики были озабочены прежде всего тем, чтобы рабочий класс своей революционностью не отпугнул буржуазию. Такая политика объективно ограничивала размах революционной энергии пролетариата и его авангарда – социал-демократической партии. Свой блок с буржуазией и измену интересам революционного народа в 1917 году они объясняли отсутствием необходимых предпосылок для социалистических преобразований. Абсолютизация объективных условий, полная недооценка роли субъективных факторов, их активного воздействия на исторический процесс привели их к политическому банкротству. Правые лидеры II Интернационала свою оппортунистическую политику оправдывали, так же как и меньшевики в России, тем, что якобы в Западной Европе производительные силы еще не созрели для социализма, тогда как на самом деле в 1917 – 1920 годах налицо были не только объективные предпосылки социалистического переустройства, но революционная волна захватила широкие массы европейских рабочих, и только из-за отсутствия подлинно революционных партий рабочий класс потерпел поражение. Так возможность социалистических преобразований не превратилась в действительность из-за недостаточного развития субъективных факторов.