О ком молчит Вереск

Да, он не захотел делиться своей фамилией, и это было прописано в брачном договоре. Свою фамилию он согласен дать только их общим детям. Когда-то он сказал своей мертвой бабке, стоя у могилы на кладбище и положив на мраморную плиту букет нарциссов.

«Ни одна сука не получит моей фамилии. Ни одна. Фамилию Альварес может носить лишь тот, в ком течет моя кровь! Эта свадьба ничего не значит!»

– Сеньора Завоченко, сколько времени вы не проживаете с вашим мужем?

– Больше месяца!

– По какой причине?

– Он…он не хочет, чтоб я возвращалась домой! – и прижала платок к глазам.

Ах ты ж тварь! Вот же тварь! Потому что не приехал к ней и не валялся в ногах, не умолял вернуться. Манипуляторша проклятая.

– Что это за спектакль, Альварес? Я разве не говорил вам, чтоб вы помирились с женой и вели самый благопристойный образ жизни?

– Говорили!

А сам сдавил челюсти и руки в кулаки.

– А ваш сын? Как он живет без матери?

– Не знаю, что происходит с моим кровиночкой без меня. Он там один… его отцу точно не до него. Малыш наверняка плачет без матери…. Если это конец отношений, то я буду требовать отдать моего сына мне.

– Какой развод? – процедил сквозь зубы адвокат. – Делайте, что хотите, но она должна завтра же прийти в суд от защиты оттраханная, счастливая и заглядывающая вам в рот, и мне насрать, как вы это сделаете.

– Понял!

Если судебное дело будет проиграно, он может забыть о «Мадриде». Сука… она настолько тупая, что даже не понимает, что сейчас, возможно, ставит крест на его карьере. И соответственно, и на себе тоже.

Судья объявил перерыв в заседании, и Альварес злой, как черт, вылетел в коридор, где сцапал Каролину и потащил под локоть в туалет, закрыл дверь на щеколду.

– Что такое? Что ты делаешь? Ты…ты…я… я просто хотела вернуться! Ты же забыл обо мне! Ты же меня не звал и…Арманд!

Схватил за затылок, швырнул на колени, удерживая за волосы, расстегнул ширинку и ткнул ей в лицо вялым членом.

– Соси! Ты этого хотела? Давай соси, Кара!

Жена послушно обхватила его член бледно-розовыми губами и уже через секунду с упоением причмокивала, сладострастно постанывая и выгибаясь. Он на нее не смотрел. Смотрел в стену. Равнодушно, почти не моргая. Кара прекрасно работает ртом. Это было ее достоинством с самой первой их встречи, когда она сделала ему офигенный минет в машине. Поднял ее под руки, развернул лицом к раковине, наклонил вниз, оголяя ягодицы. Вошел на всю длину. Смотрел себе в лицо и долго толкался в ее тело. Не обращая внимание на судороги удовольствия, на ее стоны, на ее какие-то мольбы и выкрики его имени. Он как будто не находился в своем теле. Оно жило отдельно от него. Оно привычно потребляло. Сношало. Так же, как сношал бы любую шлюху. Только… последнее время ему не хотелось шлюх. Он хотел только одну женщину. Кончил как-то слабо, практически нечувствительно. Пару раз дернувшись и оттолкнув от себя Каролину, которая тут же бросилась вытирать и его, и себя салфетками, восторженно приговаривая.

– Сумасшедший. Ты мне всю прическу испортил… и на трусики теперь будет вытекать. Не мог потерпеть до дома. Если так хотел меня, почему не приезжал?

Посмотрел на нее через зеркало.

– Еще одна такая выходка, и ты никогда не вернешься домой. А теперь поезжай к своей матери, собирай свои манатки и давай домой.

– Ммм… сколько страсти. Как давно ты уже не был такими.

Трется об него, смотрит в глаза, улыбается.

– Прости, Арманд, прости меня. Ну я дура, да. Идиотка. Ты довел меня до отчаяния. Я не знала, что делать… я думала, ты меня разлюбил.

Его брови удивленно приподнялись. А разве он говорил ей когда-нибудь о любви? Но сейчас не время оспаривать ее розовые фантазии. После того, как его возьмут в «Мадрид», он с ней разведётся. Вышвырнет ее из своей жизни с таким свистом, что ей даже и не снилось. Одна проблема… как на это отреагирует Мати.

Они вышли из туалета почти одновременно, и он тут же остановился. Как будто током шибануло с такой силой, что все тело дернулось. Возле лестничного прохода стояла Нина вместе с Мати. Черт! Они уже приехали… давать показания со стороны защиты. Как сильно она отличается от Каролины. Скромная, просто одетая, с простой прической, а кажется не просто красавицей, а его заклинило на ней. Смотрел несколько секунд, не отрываясь, а потом перевёл взгляд на их сплетенные с Мати пальцы.

Нина повернула голову и заметила его, с виснущей на руке Каролиной, которая поправляла волосы и улыбалась папарацци. Уже позирует, уже играет на публику. Как же его все это раздражало.

Арманд увидел, как потемнели глаза Нины, как она вдруг вся выпрямилась и тут же отвернулась. С ней как раз разговаривал Индюк, на которого с любопытством поглядывал Мати.

– Матиии, сыночееек! – Каролина с визгом бросилась к ребенку, раскрыв объятия под нацеленными камерами. А малыш вдруг спрятался за ногами Нины и вцепился в ее юбку.

– Мати! Ну иди же к маме! Он просто соскучился и стесняется. – повернулась к журналистам, выдавливая улыбку. – Наш Мати очень стеснительный. Ну иди же!

Малыш отрицательно качнул головой и спрятался еще дальше.