О ком молчит Вереск

– Чтоб этого козла здесь не было! Куда хочешь его девай. И никаких долбаных выходных ты не получишь! Или собирай свои манатки и пошла вон из этого дома!

– Вы не имеете права!

– Имею! Мне не нужна няня шалава!

Не успел отшатнуться, как она ударила его по щеке, и он тут же вывернул ее руку.

– Еще раз ударишь – дам сдачи.

Смотрит с вызовом своим горящим взглядом, губы опухшие, щеки горят. Красивая до сумасшествия.

– Дайте. Вам же сломать кого-то – два раза плюнуть.

И снова ненависть промелькнула в ее глазах. Какая-то пронзительно злая, болючая.

– Я все сказал. Выпроваживай своего урода.

– Женой своей командуйте.

– Моя жена – не твоя забота, Ниииина.

Ее дыхание прерывается, и грудь нервно вздымается. Как же дико ему захотелось развернуть ее спиной к себе, вонзить в нее сначала пальцы, выбивая крики, а потом вбиться членом.

– Верно. Это ваша забота. Но мой па…

– Я не хочу больше об этом слышать!

В ярости поднялся в спальню, стянул с себя свитер, швырнул на диван.

– Что такое? Что ты взвинченный такой?

Позади стоит Кара с бокалом мартини в руках, уже пьяная. В неглиже. Распатланная, с соловьиными глазами, размазанной помадой и выглядывающей силиконовой грудью сбоку майки. Вид ее большого, коричневого соска не вызвал ничего кроме гадливости.

– Идти спать, – с раздражением вышел из спальни и пошел вниз в кабинет.

– Армааанд! – истеричный вопль Каролины. – Я же ждала тебя!

Как же ему осточертел даже ее голос. Все осточертело. Дом этот, жизнь эта ненастоящая. Словно проживает чужое, словно в бункере каком-то наглухо закрытом, и снаружи жизнь мимо несется. И в этой жизни Нина, свобода, «Мадрид».

Сел в кресло, дернул ворот рубашки и откинулся назад. Неожиданно зазвонил сотовый телефон, и Альварес выдернул его из кармана штанов. Удивился – частный детектив объявился.

– Да.

– Есть некоторые данные по объекту.

– В смысле? Вы же сказали, что все следы утеряны.

– Нашли больницу, в которой она лежала.

– Больницу?

Мгновенно в голове прояснилось.

– Что значит больницу?

– Да, случайно. В психушке узнали по фотографии. Буду копать, но нужны средства. Там круговая порука. Все молчат. Надо прикармливать.

– А кто узнал тогда?

– Одна из пациенток.

– Если это психушка, то показания пациентов могут быть сомнительными.

– Нет… Вначале сам так подумал. Вначале даже всерьёз не воспринял. А когда начал проверять… Много странного нарыл. Журнал посмотрел за те годы… вырваны страницы, стерты по нумерации истории болезни, и в палате… в которой якобы лежала Татьяна, возле кровати краской закрашено имя… Я краску счистил и… прочел.

– Какое имя?

– Ваше…

Глава 16

Да, он за ней следил. Как идиот, как мальчишка. Давно с ним такого не творилось. Давно не ощущал себя настолько глупцом. Даже с той… Там было изначально понимание, что у нее есть муж, а здесь чувство собственничества зашкалило с первой секунды. Как осознание, что не согласится больше на тот же ад, не станет с кем-то делить. Он хочет ее себе. Хочет ее. До трясучки и боли в суставах. Такую маленькую, беззащитную и любящую его сына, как не любит даже родная мать. Как будто в этой женщине прятался тот самый идеал, который он искал…как будто в ней живет та Таня, которую он нарисовал в себе на первых встречах и так сильно ошибся.

Не удержался, поехал следом за ней. Если увидит с этим недоноском, ее работа будет окончена. Вышвырнет, как шавку, на улицу. Потому что не сможет держать себя в руках… И в то же время — это гадское бесящее понимание – не имеет права запрещать выходные и отнимать перерывы. Это какой-то адский деспотизм и эгоизм высшей степени. Ни с кем из своих подчиненных Альварес так не поступал.

Разозлило то, как вырядилась, когда вышла из его дома и села в такси. Нет, на ней не было ничего вызывающего. Она всегда выглядела так, как будто нарочно одевается, словно старая дева, но… эти шмотки были красивее, чем обычно. Какое-то красное платье с воланом внизу, с короткими рукавами и туфли на каблуках. Даже спросить не мог куда поехала. Не его собачье дело. Он и чувствовал себя собакой. Бешеной. Злой псиной, которая плетется по следу и нюхает голодно воздух. С каких пор его крыша окончательно уехала? Когда именно он так на нее запал?

Нина вышла из машины и направилась в красивое высотное здание, набрала код на подъезде и вошла внутрь.

Да, чуть позже он вломился следом за ней, но понять и найти ее в этой новостройке не представлялось возможным. Спросил у консьержа ее имя, но тот удивленно и растерянно пожал плечами.

– Только что сюда вошла женщина. С длинными черными волосами.

– Не обратил внимание.

– Что значит не обратил? Тебе за что здесь платят?

– Уж точно не за слежку за жильцами и их гостями.

Твою ж мать! Ударил ладонью по стойке и вернулся в машину. Сидел там и нервно стучал по рулю.

Представлял себе, как она там с этим Джонником… как стоит перед ним в нижнем белье или без него, как тот снимает с нее трусики и укладывает в постель.

Если бы мог найти его долбаную квартиру, то вынес бы дверь, а потом выбил ублюдку все зубы, и пусть валит туда, откуда приехал.

***