О ком молчит Вереск

Приподняла голову, и все похолодело внутри. Я забылась и пела Мати по-русски… «Спи моя радость». Божеее! Как же так?! Как я могла настолько расслабиться. Это конец? Что придумать? Что сказать, если спросит? В голове куча вариантов оправданий, куча новых витков в биографии Нины и панический страх.

– Колыбельную.

Улыбнулась Каре. Которая стояла в проеме двери, слегка пошатываясь.

– Какие-то слова знакомые. Я их где-то слышала. Не пойму, на хрена ты это делаешь? Своих заведи и пой им. А Мати сам нормально спал, пока ты не появилась. Поет она ему.

Стиснула зубы, стараясь успокоиться и не хамить этой суке.

– Сделаете из него сопливую бабу, а не мальчишку. Ладно. Мне то что. Хочешь пой, хочешь танцуй. Лишь бы спал и не орал.

Развернулась и пошаркала тапками с помпонами в сторону бара. Я потянулась к сотовому и набрала смс.

«Начинай с ней уже завтра»

«Понял»

Стерла сообщение и спрятала телефон под подушку, а потом закрыла глаза, втягивая запах Мати, и сладко уснула.

Меня разбудили голоса и какая-то суета внизу. Встала с постели, накрывая малыша одеялом, и подошла к окну – внизу две полицейские машины. Подержала гардину рукой и усмехнулась. Оперативно, ничего не скажешь. А где папарацци? Ооо, вот и они. Снимайте, о, дааа. Из дома вышли люди в штатском и в форме, они вывели Альвареса и тот сел в машину, но перед тем, как опуститься на сиденье, вдруг посмотрел в сторону моей спальни, и я тут же отпрянула вглубь комнаты. Откуда-то изнутри дома доносился писклявый голос Кары.

– Не знаю. Они приехали, поговорили с ним, потом со мной и увезли его в участок на допрос. Не знаюююю, он сказал, позвонить адвокату, я позвонила. И теперь сижу тут, как идиотка. Черт… у тебя есть выпить? Ясно. Та нет, я не пью по утрам… просто голова сильно болит.

Я улыбнулась и нежно разбудила Матео. Ему пора завтракать и гулять. Пока кормила сына, видела, как носится по дому Каролина, как она куда-то звонит, нервничает, собирается. У нее явно тяжелейшее похмелье, потому что она растирает виски пальцами и кривится.

– Вам плохо? – заботливо спросила и поймала на себе презрительный, злой взгляд.

– Не лезь ко мне!

– Моя мама врач. Это чудесное лекарство от похмелья.

Я протянула ей коробочку.

– Мне всегда помогает. Просто волшебное средство. Вам сразу станет легче.

– Убери свои идиотские таблетки. Тоже мне, врач выискалась.

Выбила коробочку у меня из рук и принялась снова рыться в своей сумке.

– Черт. Я же помню, что клала их сюда. Или в ящик. Чеееертт! Нигде нет!

Жмет трубку к уху.

– Мне выходить надо. Что? Мам! Не знаю я!

Потом повернулась ко мне:

– Давай свои таблетки. Если подсунешь мне какую-то дрянь, я тебя закопаю!

Никакой дряни. Всего лишь успокоительное, оно оставит воспоминания о том, что стало намного легче… И захочется принять его снова. В крови он будет виден, как наркотическое вещество.

Выскочила из дома, а я вернулась к столу и протянула Мати ложку с манной кашей.

– Давай. Это за Нини.

Нащупала пульт от телевизора и включила канал новостей. Через какое-то время вышел блиц-выпуск, где во всей красе полицейские вели Альвареса в участок, а диктор взволнованно говорила в микрофон:

– Неслыханный скандал… Прокурор получил по электронной почте некие улики, указывающие на причастность Арманда Альвареса, бывшего нападающего Эспаньол, к смерти его друга Сантоса, который погиб несколько дней назад в своей квартире от удара током. Мы сейчас ожидаем под полицейским участком и уже через несколько минут будем знать выдвинуто ли Альваресу обвинение в убийстве.

Я знала и без них – оно будет выдвинуто.

Потом предложила Мати еще ложечку каши, а сама набрала номер по памяти.

– Ну что там?

– Скоро буду на месте

– Хорошо. Вы знаете, что делать.

– Даже не сомневайтесь!

– Я знала, что вы самый лучший, Мануэль.

– Конечно, знали… иначе не платили бы мне такие бешеные деньги.

Это была какая-то нездоровая херня, то, что с ним происходило. Нечто из разряда ледяной глыбой по темечку да так, чтоб кровь пульсировала в каждом сосуде от шока. Как какой-то дурной сон, который никак не заканчивается. И этот следователь, который сидит перед ним с листочком бумаги и обгрызанным колпачком на шариковой ручке, тоже сюрреалистичен. Хлопнуть в ладоши, и он пропадет… Но плюгавенький сутулый мужчина в штатском никуда не исчезал. Он продолжал сидеть на своем месте и что-то черкать в блокноте.

– Вы сказали, что не посещали в тот день Сантоса, но на камерах наблюдения в его доме видно, как подъезжает ваша машина, а потом вы поднимаетесь по лестнице. Это же вы?

Он ткнул своей ручкой в экран старого ноутбука.

– Да. Это я. Я просто забыл, в какой день был у него.

Признал Альварес и нервно дернул воротник рубашки. Посмотрел на часы. Мануэль задерживался. Приехала Каролина, но ее, естественно, не впустили. Он слышал писклявый голос, вопли и ругань. С таким же скандалом она оттуда и уехала. Посветила перед камерами, поплакала и решила переждать дома.

– Значит, все-таки это вы.