О красоте

- Конечно, прекрасно. Лучше не бывает, - сказала Зора, печально оттягивая свою мужскую ночнушку. Поэтому-то Кики и боялась иметь дочь: она знала, что не сможет спасти ее от отвращения к себе. Она пыталась запрещать девчонке телевизор, и, насколько ей известно, помады и дамские журналы не пересекали порога их дома, но эти и другие меры предосторожности не дали ровным счетом ничего. Женская ненависть к собственному телу словно витала в воздухе, сквозила из всех щелей, проникала с грязью на ботинках, била в нос запахом газет. Оградиться от нее было невозможно.

- Магазины сегодня не для меня. Кроме того, мне надо навестить Карлин Кипе.

Зора оторвалась от своей яичницы.

- Карлин Кипе?

- Я была у нее во вторник, ей, кажется, нездоровится. Отнесу ей замороженную лазанью.

- Ты понесешь лазанью миссис Кипе? - переспросила Зора, направляя на мать деревянную ложку.

- Надо бы.

- Вы что, подруги?

- Вроде того.

- Ладно, - с сомнением сказала Зора и повернулась назад к плите.

- Что-то не так?

- Да нет.

Кики на долгий миг прикрыла глаза и ждала продолжения.

- То есть ты, наверное, в курсе, что Монти устроил на папу облаву. Написал в «Веллингтонском вестнике» еще одну гнусную статью. Он хочет читать свои подлые лекции и, представь себе, упрекает Говарда в том, что тот ограничивает его свободу слова. Удивляюсь, как этот господин еще не лопнул от ненависти к себе. Он не успокоится, пока антидискриминационная политика не заглохнет в колледже совсем. И возможно, пока папу не выгонят с работы.

- Мне кажется, ты преувеличиваешь.

- Должно быть, ты читала не ту статью. - В голосе Зоры послышался металл. Год за годом они с дочерью вместе познавали силу ее крепнущего характера, его молодую мощь. Кики чувствовала себя оселком, о который Зора затачивала свою волю.

- Я вообще ничего не читала, - сказала Кики, отступая. - В последнее время я предпочитаю думать, что на Веллингтоне мир клином не сошелся.

- Я просто не понимаю, как можно носить лазанью людям, уверенным, что тебя пожрет геенна огненная.

- Конечно, не понимаешь.

- Так объясни.

Кики со вздохом опустила голову.

- Оставим это, ладно?

- Уже оставили. Зарыли, похоронили, насыпали курган. Как и над прочими темами.

- Как там твоя яичница?

- Цветет и пахнет, - откликнулась Зора тоном Берти Вустера и подчеркнуто села спиной к матери, придвинув стул к стойке для завтрака.

Несколько минут они молчали под плодотворное гудение вытяжки. Затем дистанционно ожил телевизор. Кики увидела (но не услышала), как по тропической улочке несется дикий табун парней затрапезного вида в переходящей от брата к брату спортивной одежде из более благополучных, чем их родина, стран. То ли танец племени, то ли переворот. Они тыкали кулаками в воздух и, кажется, пели. Затем экран мигнул, и возник новый парень, бросающий самодельную гранату. Камера проследила ее траекторию, показала взрыв, сотрясший пустой армейский джип, который и без того уже врезался в пальму. Мелькнул один канал, второй, наконец, Зора остановилась на погоде - пятидневном прогнозе с размеренно и неуклонно ползущими вниз цифрами. Из него Кики точно узнала, сколько еще ей осталось ждать: зима придет в следующее воскресенье.

- Как учеба? - закинула удочку Кики.

- Отлично. Похоже, мне понадобится машина во вторник вечером. У нас что-то вроде экскурсии - в «Остановку».

- В клуб? Будет интересно?

- Надеюсь. Мы идем туда с Клер.

Кики уже поняла это и молчала.

- Правда, здорово?

- Ты о чем? О прогулке на машине?

- Я о том, что ты ничего не сказала о моем поступлении к Клер, - пояснила Зора, обращаясь к телевизору. - Я бы не взяла ее класс, но знаешь, это важно для аспирантуры. У нее ведь есть имя. Конечно, фигня это все, но может сыграть свою роль.

- Да я и в голову не беру, Зур. Ты одна комплексуешь по этому поводу. Поступила - и отлично. Рада за тебя.

Их взаимная любезность фонила, как речь администраторов, заполняющих бланк.

- Я не хочу из-за этого мучиться.

- Никто тебе мучиться не предлагает. У вас уже было занятие?

Зора проткнула вилкой кусочек тоста и сказала, поднеся его ко рту:

- Только ознакомительное. Просто чтобы сориентироваться. Кто-то что-то читал. Состав довольно пестрый. Многие косят под Сильвию Плат. В общем, я особенно не волнуюсь.

- Хорошо.

Кики посмотрела через плечо в сад, и среди мыслей о воде и листьях и их взаимопереплетении в ее уме вдруг всплыли воспоминания лета.

- А помнишь, когда мы Моцарта слушали, там парень был, красивый такой. Он ведь читает в «Остановке»?

Старательно жевавшая тост Зора ответила углом рта:

- Может быть, не знаю.

- У него удивительное лицо.

Зора взяла пульт и переключилась на местный общественный канал. В студии сидел Ноум Чомски[[49]]. Он смотрел прямо в камеру и говорил, очерчивая в воздухе круги своими большими выразительными руками.

- Конечно, тебе не до таких вещей.

- Мам!

- Но любопытно ведь, что ты на это не смотришь. Ты думаешь о высоком. Удивительное свойство.

Зора прибавила Ноуму звук и наклонилась к экрану, навострив уши.

- Просто мне хочется чего-то… более умственного.