О, мой ангел…

Она открыла дверь и вышла на крыльцо. Оуэн, согнувшись под тяжестью игрушки, направлялся к дому. Заказывая пинату в магазине Шарлотты, он попросил, чтобы ее наполнили до отказа конфетами и другими сюрпризами. Оуэн хотел, чтобы семейство Кондратовичей собственными глазами увидело настоящую пинату. За подобную щедрость он мог заработать грыжу — вес был поистине велик.

Надя подавила в себе желание броситься наверх, в спальню, чтобы сменить платье и причесаться. В это утро она, как обычно, выезжала Эни и не успела переодеть потертые джинсы и выцветшую блузку. К тому же волосы на ветру растрепались. Устроившись за занавеской, она наблюдала, с какими усилиями тащил он разукрашенную пинату. Она понятия не имела, как Оуэн провел этот день, но, похоже, он не сидел за рабочим столом и не водил карандашом по бумаге.

Оуэн осторожно поставил на крыльцо гигантского ослика и глубоко вздохнул. Казалось, игрушка сделана не из легкого материала, а вылита из металла. Детям ее наверняка не открыть без бейсбольной биты. Оуэн вежливо улыбнулся женщине, стоящей на крыльце, и кивнул головой в сторону ослика.

— Мадам…

Но его отвлекла заколыхавшаяся занавеска. За легкой тканью угадывался знакомый силуэт. Волнующий образ преследовал Оуэна вот уже две ночи. Эта маленькая цыганочка заставила его переживать и волноваться.

— Ты выйдешь, Надя, или я должен втащить пинату в кухню? — Неожиданно он широко, по-мальчишески, улыбнулся. — Хочу предупредить, когда ребятишки ее раскроют, наружу вывалится черт знает что.

Надя откинула занавеску, вышла на залитое солнцем крыльцо и сразу же склонилась над ярко раскрашенным осликом.

— А что если ты его раскроешь сам?

— Нет, это должны сделать они. Там внутри конфеты, какие-то подарки и разная мелочь. Дети будут в восторге.

— Тогда как же его открыть?

— Сначала ты выберешь самого маленького, дашь палку, завяжешь глаза платком, несколько раз покрутишь его, чтобы чуть-чуть закружилась голова, а потом скомандуешь треснуть по ослику.

Оуэн похлопал игрушку по оклеенной цветными бумажками шее.

— А если у него не получится?

— Тогда выберешь следующего кандидата — постарше и посильнее. И так до тех пор, пока ослик не развалится.

— А это обязательно произойдет? — спросила Надя, прикусив губу.

— В этом-то вся и штука. Ведь он сооружен из бумаги и клея. Когда все содержимое ослика вывалится на землю, его останется только поджарить, — улыбнулся Оуэн.

— На завтрак? — наивно спросила София.

— Нет, что вы. Поджарить — значит превратить в кучу пепла.

Надя удивленно взглянула на Оуэна.

— Зачем же превращать в пепел такую прекрасную игрушку?

Она погладила ослика по спине и тоже улыбнулась. К ее руке прилипли кусочки красной, голубой, желтой и фиолетовой бумаги. Оуэн пожал плечами.

— Это же веселая игра с сюрпризом.

Он посмотрел на двух Надиных дядей, которые из любопытства тоже подошли к крыльцу. Он не мог разгадать выражение их лиц. То ли они видели в нем врага, то ли собирались приветствовать. Оуэн весь напрягся, как только мужчины поднялись по ступенькам.

Рупа и Юрик сняли свои потрепанные шляпы и поклонились гостю.

— Добро пожаловать, друг, — первым сказал Рупа, протягивая Оуэну руку, похожую на клешню.

Оуэн автоматически пожал ее и вопросительно взглянул на Надю. Кто-то за минувшие два дня провел воспитательную работу и просветил своих родственников относительно правил приличия.

— Здравствуйте, я Рупа Кондратович, а это моя жена София. Добро пожаловать в наш табор, мистер Прескотт.

— Спасибо, спасибо, но, пожалуйста, называйте меня просто Оуэн.

Он повернулся к человеку, напоминавшему видом и ростом великана Годзиллу. Ладонь Оуэна утонула в огромной ручище.

— Меня зовут Юрик Кондратович. Я живу здесь с женой и целым выводком отличных сыновей и дочерей. Мы рады приветствовать вас на нашем ранчо.

Оуэн с уважением посмотрел на кулачищи обоих мужчин, которые сейчас вовсе не походили на разбойников, собиравшихся повесить его в прошлый четверг. Вполне вероятно, что жена Юрика и была той женщиной, которая обманула тетю Верну.

— Как дела, Юрик?

— Все о'кей, — пробасил Юрик, явно гордясь своим ответом по-английски.

— Очень хорошо, — сказал Оуэн, потирая побелевшие после пожатия пальцы. — Вот, привез подарки для детворы.

Мужчины взглянули на ослика, кивнули и добродушно заулыбались.

— Большое, большое вам спасибо, — сказал Рупа.

— Они с удовольствием поиграют в эту штуку, — добавил Юрик.

Надя заметила смущение Оуэна и пришла ему на помощь.

— Это пината, дядя. Надо найти подходящее место, чтобы подвесить ослика.

— Может, дерево около сарая подойдет? — спросил Рупа.

Оуэн обернулся к раскидистому дубу и сморщился. Именно на нем они и собирались вздернуть меня, а сейчас предлагают повесить пинату, подумал он, но вслух сказал:

— Прекрасная мысль.

Он взялся за тяжелую игрушку, стараясь оторвать ее от пола. Юрик, видя, как напрягся Оуэн, молча отстранил его, поднял пинату и легко, словно перышко, понес по двору. Оуэн восхищенно поцокал языком.

— Теперь я знаю человека, который, как и обещает реклама, обретает неимоверную мощь, питаясь за завтраком корнфлексом «Витти».