О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке

При всем уважении к музам авторы настоящей книги предпочли бы, пускаясь в плавание, довериться более опытным авторитетам – и такие во времена Гесиода, безусловно, имелись. Что же касается космогонии, то, увы, хотя и неясно, насколько обширны были познания Гесиода в этой области, однако он в ней незаменим. Сегодня уже трудно сказать, разбирался ли поэт в этой непростой науке или же был знаком с ней не лучше, чем с мореплаванием. Но, к сожалению, больше ни от кого из предшественников и современников Гесиода не осталось сведений, позволяющих представить цельную картину происхождения мира (кроме, может быть, орфиков, о которых речь пойдет отдельно). Огромное количество глиняных табличек, найденных археологами на пепелищах греческих дворцов и восходящих к более древним временам, не касается вопросов мироустройства. Многочисленные писцы Крита, Микен и Пилоса предпочитали фиксировать на глине информацию более прозаическую, как то: количество произведенного и потребленного масла, вина, ячменя… Отрывочные сведения, вкрапленные в поэмы Гомера и в приписываемые ему так называемые «гомеровские» гимны[56], дают поверхностное и фрагментарное представление об устройстве Вселенной, но ничего не сообщают о том, как она возникла.

В VI веке до н. э. появляется ряд текстов, посвященных проблеме космогонии, но сохранились только незначительные их отрывки (как правило, в пересказе поздних авторов). Известно, что в тот период древнегреческий мудрец и историк Акусилай написал книгу «Генеалогии», в которой рассказал о происхождении богов, но до наших дней дошли лишь фрагменты его творения.

Чуть позднее эту тему развивал Платон[57] в «Тимее», и у него была своя точка зрения на происхождение Вселенной. Он сообщил, что «наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью божественного провидения», что «бог, приступая к составлению тела Вселенной, сотворил его из огня и земли». А после этого подробно, шаг за шагом рассказал о том, как демиург устроил сферический космос, за пределами которого ничего нет. «Очертания же он сообщил Вселенной такие, какие были бы для нее пристойны и ей сродны»{151}. Все это было весьма поучительно, но едва ли имело прямое отношение к греческой мифологии.

«Мифологическая библиотека», приписываемая Аполлодору Афинскому[58] (далее – Аполлодор) и получившая свой нынешний вид, вероятно, в I веке н. э., собственно сотворение мира не рассматривает и повествование начинает с правления Урана. Из книг, дошедших до наших дней, лишь написанные на рубеже эр «Метаморфозы» Овидия и «Мифы» Гигина вновь обращаются к вопросам космогонии (оба автора были римлянами, но в своих трудах опирались на сведения греческих мифографов).

Короче говоря, поэма Гесиода «Теогония» является уникальным, древнейшим дошедшим до нас источником, связно, полно и вполне непротиворечиво излагающим происхождение греческой Вселенной. И нам остается только положиться на авторитет муз, на которых Гесиод и в этой своей поэме тоже ссылается. Собственно, «Теогония», как уверяет автор, написана непосредственно со слов этих покровительниц наук и искусств. Именно к ним поэт обращается с просьбой:

Все расскажите, – как боги, как наша земля зародилась,

Как беспредельное море явилося шумное, реки,

Звезды, несущие свет, и широкое небо над нами;

Кто из бессмертных подателей благ от чего зародился,

Как поделили богатства и почести между собою,

Как овладели впервые обильноложбинным Олимпом.

С самого это начала вы все расскажите мне, Музы,

И сообщите при этом, что прежде всего зародилось{152}.

По сообщению муз и согласно тексту Гесиода, у истоков греческой мифологической Вселенной стояли четыре самостоятельно зародившихся божества: Хаос, Гея-Земля, Тартар (олицетворявший земные глубины) и Эрос, ведавший сексуальными желаниями.

Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,

Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких,

И, между вечными всеми богами прекраснейший, – Эрос{153}.