О наследниках, наследиях и наследствах

— Проблема Дамблдора в том, что он не действует в открытую, — сказал на это Орион Блэк, — но сам столько всего накрутил, только и остается, что провоцировать других на конфликт. В открытой схватке он неминуемо проиграет. Ему нужна свара всех со всеми.

— Согласен, — кивнул Волдеморт, — ведь за столько лет он так и не выдвинул никакой программы. В конце концов, если ему так милы магглокровки, то почему ничего не делается для того, чтобы они безболезненно вливались в наш мир? И это только один пример, тот, что буквально лежит на поверхности. Он зачем-то тайком притащил в Хогвартс оборотня, при этом именно с его подачи пытались протащить закон об ограничениях для ликантропов. На словах он ратует за дружбу с волшебными существами, но при этом провоцирует конфликт с кентаврами.

— Он на словах и за дружбу факультетов ратует, — напомнил Северус, — а в Хогвартсе ужас творится. Я вот тут вспомнил свои стычки с Поттером и Блэком… А ведь конфликт можно было погасить в самом начале. Я ведь столкнулся с этим еще раз, когда немного в школе поработал. Если резко все пресечь в зародыше, то такой войны просто не будет.

— А Дамблдору нужна война, — тяжело вздохнул Орион. — Подумайте сами, сколько всего мы выносим из школы: друзья, враги, первые влюбленности. И над всем этим довлеет принадлежность к тому или иному факультету. И это продолжается и потом. А ведь это неправильно. К тому же ребенок вполне может уговорить Шляпу. Кто-то боится осуждения родственников и просится туда же, где учились его родители. Другой наоборот хочет выделиться. Для кого-то важно остаться вместе с друзьями. И этот минутный выбор или даже просто порыв может круто изменить жизнь. Так и будет потом жить с клеймом хитрого змея, простофили барсука, заучки ворона или туповатого, но агрессивного льва.

— То-то Крауча на посту главы ДМП Боунс сменила, — хохотнул Уолден, — вот уж простофиля-барсук.

— Именно об этом я и говорю, — кивнул Орион, — факультет значит не так уж и много, если человек — цельная личность и имеет цель в жизни. Кстати, я слышал, что молодая и амбициозная журналистка, которая сейчас стремительно делает карьеру в «Пророке», как же ее зовут… Скиттер, кажется. Так вот, эта особа с задатками явной авантюристки и интриганки тоже училась на Хаффлпаффе.

— Хорошо, что я не училась в Хогвартсе, — заметила Вайолет, — в который раз в этом убеждаюсь.

— Ну, клеймо на тебя Дамблдор тоже навесил, — сказал ей на это Волдеморт, — он всех темных сразу же слизеринцами объявляет. К тому же, очень свысока смотрит на тех, кто не учился в Хогвартсе. Так что…

— А нам это на руку, — сказал Орион, — смотрите сами, с теми, кого не считают за ровню, особо не церемонятся. Это в плюс к тому, что вас, миледи, Дамблдор совершенно не знает. Вас же, милорд, считают американцем. Страна это молодая, да и о полноценной нации там пока говорить не приходится, если уж на то пошло. А когда своей истории всего ничего, то и к чужой относятся без уважения. Вернее, не понимают важности многих вещей, корни которых уходят в глубь веков. Дамблдор сам такой, но он этого не осознает, а мнение об американцах уже сложилось.

— А все вы? — спросила Вайолет.

— А мы, миледи, как представители старых семей, чтим традиции, — развел руками Орион, — и просто не можем ничем обидеть Вдову Рода или к чему-либо ее принудить. Так что Дамблдор может считать, что мы тут крутимся, чтобы караулить, откроете ли вы проход в Лес. Ну и пользуемся местной энергетикой. Вот так незнание элементарных вещей, отрицание реальности и привычка смотреть свысока на тех, кто живет по-другому, и ставит кого-то вроде директора Хогвартса в заведомо проигрышное положение. Вы посмотрите, кто за ним идет — лишь те из магглокровок, которые не понимают особенностей нашего мира и не хотят следовать его законам и правилам. Маргиналы, отторгнутые своими семьями, которые мало что знают. Сейчас у него появилась возможность влиять на кого-то вроде моего сына, но от него он ничего не мог узнать. Родовые тайны недоступны отступникам, а наследники защищены. Но это не значит, что Дамблдор не опасен. Опасность заключается в том же, в чем его слабость. Из-за незнания и непонимания он вполне может устроить что-то вроде того, когда Моуди притащил сюда неисправные артефакты.

— Когда там мемуары Гриндевальда выйдут? — спросил МакНейр. — Или на немцев нашли управу?

— Интриги плетут, не без этого, — ответил Волдеморт, — но немцев сейчас многие поддерживают, так что книга точно выйдет. Недолго осталось.

— Теперь понятно, откуда такая активность у Дамблдора, — покачал головой Орион, — вот ведь… даже не знаю, как назвать эту тварь. Чтобы прикрыть свой зад и не потерять тепленьких мест, готов бойню развязать. Был бы порядочным, ушел бы в отставку и уехал.