О наследниках, наследиях и наследствах

— Они не понимают, что само по себе гоблинское золото ничего не стоит, — ворчал Люциус, — я из-за них кучу денег потеряю. Хорошо еще успел начать несколько проектов у магглов.

— А давайте откроем человеческий банк, — предложил Крауч, — ну, чего смотрите? Там колдовство не нужно, только уметь считать правильно. Тут можно сквибов нанимать, да даже тех же магглов. И снова вернуться к золоту, я имею в виду настоящее золото, в качестве стандарта, или как там это в тех книжках называется. Это не просто, но потихоньку может и получиться.

— Гоблины угрожают полностью обрушить все наше производство, — сказал на это Волдеморт, — думаю, что пора урезать им поставки продовольствия. Но как же мне все это не нравится, кто бы знал.

Ясное дело, что это не нравилось всем. Даже самый худой мир лучше доброй ссоры, это все знают. А раз добром договориться не получится — потери неизбежны.

— Придется расширять наш проект по фермерству, — заметил Нотт, — и начать открывать свое производство. У кого есть активы не в Гринготсе, могут начать перекупать лавки и мастерские. Столько всего. Но знаете, я не жалею. Сколько можно в этом гнилом болоте бултыхаться?! Так бы и дожили до того, что в магглов бы превратились. Нет уж. Не дождутся!

И под этими словами готов был подписаться каждый из присутствующих.

Глава 22

Но просто подписаться было недостаточно — требовались действия, причем конкретные.

Волдеморт дал интервью Рите Скиттер на тему того, как сами родители торгуют детьми в Лютном, и как тяжело стало выкупать их теперь, когда прошли слухи о первых сделках.

«Первыми активизировались посредники, они решили, что теряют прибыль и принялись запугивать тех, кто был готов избавиться от лишних ртов. Да и сами продавцы панически боятся продешевить. Возможно, у читателей появятся вопросы, почему я действую подобным образом. Дело в том, что этой порочной практике не один век. И вырвать ребенка из этой системы чаще всего можно, только выкупив его еще во младенчестве. Позже в большинстве случаев уже действуют контракты, заключенные родителями. Да и многие из этих детей уже требуют помощи не только целителя, но и мозговеда».

Интервью дал и Сметвик, который не пожалел красок, расписывая состояние несчастных детей, вырванных из клоаки. Главный целитель Мунго уверил читателей, что весь персонал магического госпиталя готов оказать помощь несчастным детям.

Общественность содрогнулась. Как из рога изобилия посыпались всевозможные предложения, часто совершенно нереальные или излишне кровожадные. И тут выступила Лили Поттер, которая заявила, что отнимать детей у родителей, даже у самых плохих, жестоко. Просто потому, что дети любят даже самых ужасных родителей.

Обалдели все. Кое-кто даже вспомнил, что еще не так давно экс-миссис Поттер говорила нечто совершенно противоположное. И даже пыталась действовать в этом направлении. Но нашлись и те, кто решил, что бедная женщина наконец-то осознала всю глубину своих заблуждений. В прессе завязалась дискуссия.

Это была очень странная дискуссия. Северус внимательно читал все статьи, но так ничего и не понял. Наверное, дело было в том, что он чего-то не знал. Но вот чего?

Позиция сторонников Волдеморта была логична и совершенно прозрачна. Если дети родителям не нужны или нужны с какими-то сомнительными целями, то этим детям будет намного лучше подальше от таких родителей. Особенно если родители про свои обязанности забывали и не удовлетворяли даже базовые потребности детей в виде еды, защиты и лечения.

Противная сторона логикой не заморачивалась. Там во главе угла стояла Любовь с очень большой буквы «Л». Северус подозревал, что это слово даже произносить нужно как-то по-особенному. С придыханием, закатыванием глаз и еще какими-то телодвижениями. И эта Любовь, которая была какой-то очень странной и особенной, потому что не включала в себя еду, одежду и сон в теплой сухой постели, вроде бы как-то компенсировала отсутствие всего выше перечисленного.

Нет, Северус вполне мог представить себе ситуацию, когда случилось что-то страшное. Когда все бегут, все горит и взрывается, или наоборот — наступает вода. Или извержение вулкана. Тут легко можно представить себе голодную семью, жмущуюся друг к другу в поисках тепла и безопасности. Мать, защищающая детей, и отец, раздобывший скудную еду на ужин и охраняющий своих от враждебного мира. В этом было что-то правильное, он не спорил. Но вот то, что он увидел, к этому всему отношения не имело. Совсем не имело. Какая к пикси Любовь, когда от этой Любви есть только громкие слова? И несчастные, голодные, больные дети? Разумные родители, по его мнению, должны были бы сами постараться пристроить своих детей к выгодным кормушкам.

Тут он снова вспомнил своих родителей и опять очень тяжело вздохнул. Как не крутись, а люди очень редко думают перед тем, как привести в этот мир новую жизнь. А потом вообще не думают. Но почему во все это полезла Лили? Она-то сама родилась в благополучной семье. Может быть, дело было в этом? Не понимала? А зачем тогда лезть?