О науке без звериной серьёзности

Наверное, самым ярким остался в моей памяти один из инцидентов, произошедший, когда мне было девять лет. Я помню, как шёл после очередного столкновения. Губа была разбита. Из носа текла кровь. Я не мог понять, за что они так меня ненавидят, ведь они даже не знакомы со мной.

И я начал задавать сам себе вопросы. Эти подростки были рождены с ненавистью к евреям или где-то ей научились? Если бы они были знакомы со мной получше (и знали, какой я милый, щедрый и очаровательный мальчик), относились бы они ко мне по-другому? А если бы относились по-другому ко мне, может быть, они стали бы меньше ненавидеть других евреев?

В то время я, конечно, не понимал, что в такой наивной форме задаю глубокие социально-психологические вопросы…

Я думаю, что история социальной психологии — это история греха и искупления. Если взять любой учебник, то большинство классических экспериментов демонстрирует наименее симпатичные аспекты человеческого поведения. Это и бессмысленный конформизм (эксперимент Эша), и разрушительная повинуемость власти (эксперимент Милгрэма), и жестокость («Стэндфордский тюремный эксперимент»), и предубеждения, и стремление всячески обвинить жертву нашей собственной агрессии, и множество других неприятных черт.

Но социальная психология — это и наука об искуплении. Благодаря своим экспериментам социальные психологи начинают понимать, как помочь людям преодолеть бессмысленный конформизм, разрушительную повинуемость, предубеждения, агрессию и так далее.

Я приведу пример, взятый из моего собственного исследовательского опыта. Осенью 1971 года в школах города Остин было принято решение об окончательной десегрегации (то есть о совместном обучении представителей разных рас и национальностей). В течение нескольких недель ситуация стала напоминать настоящий ад. Афроамериканские, англосаксонские и испаноязычные подростки были в открытом конфликте между собой. Кулачные драки вспыхивали между этими группами в школьных коридорах и во дворах по всему городу. Ситуация в Остине типична для того времени, но в других местах она была менее драматичной.

Социальные психологи предполагали, что совместное обучение уменьшит межнациональные предубеждения, увеличит чувство собственного достоинства и академические успехи неимущих меньшинств. Но реальные данные показывали, что наши предсказания были неправильными. Десегрегация порой только усиливала предубеждения и вовсе не улучшала успеваемость.