О науке без звериной серьёзности

Теперь — про «эффект групповой поляризации». Допустим, Госдума выдала новый законопроект — о запрете на публичное ковыряние в носу. Подавляющее число граждан даже не задумывалось о такой проблеме. Но тема начинает обсуждаться, благо социальные сети открывают невиданный простор для таких дискуссий. Кто-то спокойно замечает: мол, запрет на ковыряние — не такая уж великая трагедия; может, оно и к лучшему. Тут же он получает сотни лайков с одной стороны и гневные отповеди с другой.

Критики запрета тоже начинают с осторожного: «Данное решение, возможно, окажется не до конца эффективным…» Но с одной стороны давят оппоненты, а с другой — поддерживают сторонники. В итоге дискуссия буквально за сутки перерастает в непримиримую войну между «Долой произвол власти! Даёшь свободу!» и «Ковыряние в носу угрожает безопасности страны! Долой американских агентов!». Дальше уже можно формировать общественные движения, выходить на площади и бить морды.

Теперь — про «эффект групповой поляризации». Допустим, Госдума выдала новый законопроект — о запрете на публичное ковыряние в носу…

Общественная реакция на законопроект в чём-то напоминает демона Максвелла (это такой дальний родственник кота Шрёдингера). Напомню суть этого мысленного эксперимента. Предположим, сосуд с газом разделён непроницаемой перегородкой на две части: правую и левую. В перегородке есть отверстие, в котором сидит этот демон, и он позволяет пролетать горячим молекулам (тем, кто поддерживает законопроект) только из левой части сосуда в правую, а холодным (тем, кто против) — только из правой части сосуда в левую.

Если группа объединяется для борьбы с чем-то, то в ней будут поощряться любые высказывания против этого чего-то и осуждаться (хотя бы морально) реплики, которые это что-то хоть как-то оправдывают. В итоге группа станет смещаться в сторону все более радикальной позиции. Ничего личного, чистая физика.

* * *

У следующего эффекта нет внятного русского названия. Используется и «огрупплённое мышление», и «группомыслие», и «groupthink».

А выглядит всё просто: «Ты что, хочешь разрушить наше единство?!» — вопрошает один из членов группы. После этого страшновато даже подумать, что можно не согласиться с общей точкой зрения.

Выглядит всё просто: «Ты что, хочешь разрушить наше единство?!» — вопрошает один из членов группы.

В учебниках по социальной психологии в качестве примеров «группомыслия» приводят решения, которые повлекли за собой поражение Германии в войне, Уотергейтский скандал и крушение «Челленджера». Уже упоминавшийся выше Эллиот Аронсон пишет:

«Что общего было у гитлеровского «ближнего круга», никсоновской «дворцовой гвардии» и администрации НАСА, не считая того очевидного факта, что все три команды приняли решения, приведшие к трагическим результатам? Все они были относительно сплочёнными группами, изолированными от каких бы то ни было иных точек зрения».

Необходимость поддерживать групповое единство иногда кажется делом более важным, чем принятие правильных решений. Раскол и критика могут разрушить единство, а значит, их надо гасить даже в своей голове. Наверное, важность сохранения группы досталась нам от первобытных времён, когда это было вопросом выживания.

* * *

Вам снова придётся включить воображение. Представьте, что вы живёте в собственном доме в каком-нибудь небольшом городке. И вдруг к вам приходит некий общественный активист и предлагает установить на вашем участке довольно уродливый плакат: «Будьте внимательны на дорогах!» Вполне логично, что 83 % добропорядочных граждан ответили на это вежливым (или не очень) отказом.

Другую группу испытуемых сначала попросили оказать небольшую услугу — подписать петицию с призывом соблюдать осторожность на дорогах. Поставить подпись — дело нехитрое. И на эту просьбу согласились практически все. Когда спустя две недели к ним обратились с просьбой установить плакат на участке, отказавшихся было всего 24 %. То есть предварительное выполнение необременительной просьбы увеличило согласие почти в четыре раза. Этот эффект получил название «нога-в-дверях».

Мораль такова: добившись от человека ощущения включённости в то или иное действие, гораздо проще требовать от него всё новых и новых жертв.

Добившись от человека ощущения включённости в то или иное действие, гораздо проще требовать от него всё новых и новых жертв.