О нечисти и не только

Стояла Мимоза перед пыльным зеркалом, поглаживая бока. Да и что ж теперь грустить о холмике? Вот крепкие ноги, дорическими колоннами несущие широкий таз. Вот рабочие руки, мосластые и ловкие. Вот длинная, не постаревшая ничуть шея. Вот чёрные, густые, лежащие по плечам волосы. Вот она вся – единственная работница буфета при средней во всех отношениях школе Гагрского района. Доброе утро, Мимоза!

Ближе к восьми от утренней кротости не осталось и следа. Беспородная собака в надежде на мимозину доброту ходит под окном, подмигивая карим персидским глазом. Птицы, поселившиеся на чердаке, то ли вспоминают фамилию прежнего хозяина, то ли спорят с соседками, чья крыша лучше: «Цвижба! Цвижба! Чичба! Нет, Цвижба!»

Мимоза их не слушает. С юности не любит она птиц-падальщиц, не разбирая, чайка это, альбатрос или безобидный воробей. Кусок сухого лаваша собаке, стерегущей у порога, – гляди, не жуя глотает, ну что с ней делать, с попрошайкой! – и пора. Пора.

Отар, унылый циклоп на пенсии, уже открыл дверь школы. Сидит на ступеньках, курит. Делает вид, что не замечает пришедшую бывшую сирену. Он странный, Отар этот. Если и был у него кто близкий, так не осталось ведь никого уже. Из старых знакомых одна, пожалуй, Мимоза и есть, а он слова ей не скажет, не поинтересуется, как жизнь. Что с циклопа возьмёшь!

В буфете тихо. Транжиры-двоечники прибегут за сникерсами после первого урока, а отдыхающие, которым никак не миновать Мимозу по дороге к морю, зайдут за полторашкой домашнего и того позже. Так что можно пока протереть столы и смахнуть пыль с витрины, в которой помимо обязательного домашнего стоят две бутылки «Распутина», сладострастно подмигивающего Мимозе при каждом удобном случае, сигареты и чипсы.

Убираясь, прислушивалась к шуму во дворе. С сомнением посмотрела на часы – не остановились ли? – и на всякий случай убрала «Распутина». Но до перемены было ещё далеко. Наконец поняла – опять Валера уроки прогуливает. Молодой учитель математики Валера, обладатель белой, почти новой шестёрки, действительно дежурил с утра у границы, подменяя брата. Сам же Валерин брат в это время сладко спал в объятиях Анны Сергеевны, жилички из Магадана, и не подозревал, как осчастливил своим проступком последовательно два седьмых, шестой и девятый классы средней во всех отношениях школы Гагрского района.

Между тем прозвенел звонок и в буфет потихоньку стали заходить учащиеся. Самые маленькие обычно просто рассматривали шоколадки, но кто-то иной раз и покупал. Тех, кто мог купить, Мимоза знала наперечёт, остальных же отгоняла от прилавка, слегка шлёпая скрученной тетрадкой. Отгоняемые не обижались – отлетали равнодушными мухами, чтобы через минуту снова вернуться, испытывая терпение бдительной буфетчицы. Ещё пару раз успела взмахнуть она карающей тетрадью, пока не прозвенел звонок. Мимоза переставила повыше коробку со сникерсами и вернула в витрину косоглазых «Распутиных».

Прячась от уже почти дневной жары, в буфет зашёл Отар, а за ним и пара лохматых серых кобелей. Мимоза сердито застучала метлой, намереваясь шугнуть всех троих, но ушёл только один глупый кобель. А тот, что поумней, разлёгся в ногах у циклопа и тут же уснул. Отар и вовсе не обратил внимания на стук – даже папиросу не выбросил, так и сидел сутулым грифом, посверкивая единственным глазом в сторону моря. Мимоза смирилась наконец и принялась за тесто – пойдут люди на пляж, а она тут как тут с чебуреками – кому с сыром, с мясом, кому с картошкой…

– Видел сегодня во сне сестру твою, – Отар сказал это до того буднично, словно и не молчал, не избегал Мимозу лет сто уж как. Сказал, будто соседке про погоду – мол, дождь с утра зарядит, а может, и стороной пройдёт – кто его знает.

Но Мимоза-то не соседка, не приятельница какая, да и сестра её не всякому во сне приходит… Замерла буфетчица над тазиком с мукой, ожидая продолжения. Но Отар молчал.

А тут, как назло, зашёл ранний турист. Машинально заваривая ему кофе, доставая вафли, сигареты и семечки, Мимоза следила взглядом за сторожем – как бы не ушёл проклятый молчун. Уже когда хлопнула дверь, ругнула себя – надо же, даже домашнее отдыхающему забыла предложить! А Отар так и дымил молча. Не выдержала наконец:

– Ну так что?

Противный старик, не глядя на Мимозу, затушил окурок в пальцах, пихнул задремавшего пса и направился к выходу. В дверях уже обернулся:

– Звала тебя. Скучает.

И ушёл. Такой болван!

Прозвенел звонок. Помрачневшая Мимоза высвободила руки из липкого теста, убрала бутылки и приготовилась отражать атаки младших школьников. Но шумные толпы на этот раз миновали буфет. Зато зашли две толстые старухи в тёмных очках, с полотенцами на бёдрах. А у Мимозы ещё и тесто не готово! Интимным шёпотом предложила им вино, чачу, в итоге продав и то, и другое. Принялась за чебуреки.