О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)

— Ой, ну надо же! да и не только у тебя серебрушки имеются! мы тоже не пустые знаешь ли!

— Согласен, — бобер-морф солидно кивнул другу. — За выпивку платим поровну.

— У-у-у... — мышь-морф, ученик придворного мага Пости как-то скис. — Да я... ну в смысле...

Его спутник, кот-морф Бреннар, ученик придворного пекаря, только вздохнул.

— Вот то-то же! — Мишель ухмыльнулся и хлопнул друга по плечу. — Балабол ты! Ладно уж, сегодня плачу я. Зря, что ли в лесу три недели топором махал?

Перевод — Claw Lyne.

Литературная правка — Дремлющий.

Радуга Pascal Q. Porcupine

«— Страстью жизни Паскаль была алхимия.

— И мужчины.

— Но все же, алхимия стояла на первом месте.

— М-м-м... Но и мужчин она обожала!»

Блез и Мария Маттиас.

«История Цитадели Метамор в лицах и мордах».

«Этому дала.

Этому дала.

Этому дала.

Этому дала.

А этому? И этому тоже...»

Скрэч.

Каждый

Год 705 AC, середина декабря

За несокрушимыми стенами Цитадели, за драгоценным двойным стеклом и толстенными дверями трещал мороз, тускло светило холодное зимнее солнце, а год постепенно склонялся к самому короткому дню и самой длинной ночи. Приближался зимнепраздник, и в лаборатории придворного алхимика закутанная в алый балахон фигура металась от пробирки к пробирке:

— Немного синего... и каплю розового... ох! — выдохнула Паскаль.

Разумеется, придворный алхимик почти наверняка не пойдет на праздник перелома зимы, и в подготовке участвовать не обязана... но не в тех случаях, когда личный портной его светлости герцога Метаморского пообещал золотом по весу за яркую и сочную фиолетовую краску для ткани. И вот, в рабочем поле над спиртовой горелкой булькает высокая колба, а ловкие лапы дикобраза-морфа, раскрашенные в оттенки алого, добавляют в раствор то из одной пробирки, то из другой...

— Тук-тук-тук!

Кто-то постучал по двери когтями, но Паскаль даже не оглянулась, сконцентрировав внимание на булькающей колбе.

Постучали еще раз, немного громче. Тяжело вздохнув, дикобразиха бросила на каменную столешницу латексные перчатки, протертые алой тряпицей защитные очки отправились туда же и, непроизвольно потерев припухшие груди, Паскаль крикнула:

— Входите!

Дверь приоткрылась и в щель пролезла улыбающаяся черно-желтая тигриная голова.

— Какого ночного демона, ты так разулыбался? Весь входи!

Семифутовый верзила, выряженный в фиолетовый бархат, оттененный нежно-розовыми кружевами на обшлагах и широком вороте, распахнул дверь и войдя, отвесил преувеличенный поклон хозяйке лаборатории.

— Ну как тебе наряд?

— Великолепно, — вздохнула Паскаль, грустно повесив алые усы-вибриссы. — Отличный цвет. Но знаешь, Скрэч, я сейчас так занята...

— Мрр-мрр-мрр-рр, — пропел верзила, передвигаясь, можно даже сказать, скользя по комнате особым, плавно-текучим шагом, выдававшим опытного бойца. — Я просто не могу покинуть тебя, не вручив... — он вытянул из-за спины алый, едва распахнувший нежные лепестки цветок, — это.

— Ты с ума сошел... — прошептала Паскаль, беря колючий стебель и вдыхая божественный аромат. — Роза, зимой... Где ты взял такое чудо? Нет! Не отвечай! Пусть это останется тайной. Но куда же ее поставить?

Метнувшись к боковому столу, Паскаль схватила высокую колбу и, вернув цветок в желто-черные лапы, заметалась по лаборатории.

— Одну минуту...

В чисто вымытую колбу полилась дистиллированная вода, посыпались разноцветные порошки и закапали жидкости из плотно закрытых сосудов.

— Вот так! — довольный алхимик осторожно поставила колючий стебель в коричнево-серую, попахивающую мочевиной жижу. — Состав конечно так себе, но пару недель простоит. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Мр-р-р... — приобнявший алую фигурку за плечи черно-рыжий кот тихо промурлыкал ей на ухо: — На улице сегодня так холодно, а в Молчаливом Муле пылает камин, и наливают горячий глинтвейн... Как жаль, что ты сегодня так занята.

— Нахал! — но раскрашенные алым лапки нежно погладили большие черно-рыжие, совершенно противореча возмущенному тону голоса. — Ты расписываешь прелести нашей таверны так заманчиво, что я пожалуй соблазнюсь. Только давай сначала все погасим.

Полосатые лапы тем временем потихоньку мигрировали все ниже, а сам тигр продолжал мурлыкать на ушко:

— Давай помогу, дорогая.

Паскаль едва слышно хихикнула:

— Если хочешь. А ты знаешь, как остановить кипение?

Скрэч ухватился за грудь и простонал с улыбкой:

— Ох! Любимая! Ты принимаешь меня за какого-то простофилю? Присядь же и смотри, как действуют великие мастера!

Алхимик щелкнула иглами, усаживаясь на стоящий поодаль табурет, пока рыцарь в фиолетово-розовом костюме исполнял невероятно сложное действие: закрывал горящую спиртовку особым колпачком.

— Вот и все! — желто-черный кот заразительно улыбнулся и осторожно ухватил Паскаль под лапку: — А теперь, идем со мной, дорогая!