О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)

И они остались за столом вдвоем. В зале был еще народ: кто-то сидел с кружкой у камина, какой-то припозднившейся компании спешно накрывали стол, где-то в углу даже слышалась нестройная волчья-собачья песня-подвывание, хотя основной зал уже почти опустел. Так что, они просто молча сидели, неспешно отхлебывая эль.

Это была особое молчание, даже не тишина, а какая-то общность, будто стеной, каким-то едва ощутимым туманом отгородившая их двоих от остального зала, от всей Цитадели... Какое-то время они просто смотрели друг на друга, потом Линдси встала и, отойдя буквально на пару шагов, сняла с покрытой толстенным слоем пыли полки очень странную, немного скособоченную бутылку. Обтерла рукавом и осторожно глянула на свет факела.

Жупар, будто очнувшись от дремоты, осмотрелся, и изумленно выдохнул:

— Это явно не Молчаливый Мул! А у тебя в руках...

— Угу... Такое же.

Линдси срезала печать, потом кинжалом выдрала пробку. Там же, на полке нашлись столь же пыльные бокалы зеленого стекла, в которые, кое-как обтерев их тряпицей, плеснули отливающую жидким золотом божественную амброзию.

Жупар, усмехнувшись, поднял бокал:

— Ну, скажем спасибо Цитадели, за королевский напиток. Вот уж не думал, что когда-нибудь еще раз доведется попробовать такое.

Едва ощутимый туман, опять отгородивший их стол от всего мира, исчез, едва только Линдси уселась с бокалами на лавку, и они вновь оказались в закутке у камина. Или, может быть, это зал вернулся на место, а они никуда и не перемещались?

И те же мысли... Вдыхая невыразимый словами аромат эльфийского вина, Жупар невольно вспомнил, как сидя на камне, в далекой-далекой деревне, за отрогами Драконьего хребта, также вдыхал аромат древнего вина, но немного иначе — прямо из бутылки. Кенгуру и сам заулыбался воспоминаниям — бывало ли еще с кем-нибудь такое? Сидеть на камне, глядя на хозяйство варваров-полувеликанов и пить прямо из горлышка тысячелетней выдержки эльфийский напиток?

Местные жители тогда нашли ужасающе древнее торговое судно, вмерзшее в лед, одни боги знают когда.  Ледник, постепенно полз к югу, таял, таял и растаял. А северяне, племя полу-людей, полу-великанов, обломки, обнаруженные в дрейфующей льдине, прагматично (и самое главное, быстро!) растащили по домам. Вот только вино, возрастом аж в целые эпохи, никто из них не оценил.

А он, молодой, но хваткий оценил! И продолжал ценить... свесив ноги с камня и любуясь журчащей водой, водяным колесом, медленно вращающимся на запруде, дымом, тянущимся из трубы...

Хорошее место! И пусть все жители, даже подростки, смотрят на него сверху-вниз, а женщины качают головами, бормоча: «ох, худесенький-то какой!», и что? Эти северяне, оказались вовсе не такими уж дикарями, как воображали на далеком юге академики.

Вон пухлощекий карапуз, ростом ему по грудь, пускает щепку-кораблик в боковое русло речки, текущей через холмы и лес. В летней кухне суетятся женщины — хозяйка и две дочки. Мать мелко рубит оленину в корытце, дочки усердно месят тесто. Старший сын таскает бревнышки в дом, растапливает печку.  Скоро из двери потянет одуряющее вкусными пирогами...

Жупар до сих пор вспоминал, как плыл на рыболовной шхуне в дикую и далекую северную страну. Нести свет и блага новой веры, нести спасение погибающим душам, нести красоту и удобства Мидлендской цивилизации... И как изумлялся, приплыв наконец. Полудикие племена людоедов, оказались вовсе не полудикими... и не людоедами... хотя, вне всякого сомнения, полувеликаны они, что да, то да.

— Эх, — вздохнул кенгуру, выныривая из воспоминаний. — Линдси, а помнишь, ты еще называл это вино компотиком? И младшенький, наверное, уже не тот пухлощекий карапуз, каким я его видел в последний раз...

— Угу... — глухо сказала женщина, пробуя на вкус вино из бокала. — Только компотик и есть! Не-е! Я уж лучше пива! А ты эту водичку сладенькую, сам.

— Ну и... давай сюда! — забрав у так не осознавшей вкуса настоящих напитков полувеликанши недопитый бокал, Жупар хитро прищурился. — Будешь своим весточку отправлять, черкни и от меня пару строк. Мол, желаю хорошей охоты и это... привет передаю. И вообще... может поборемся, женщина?

— Да, теперича я баба, — гордо сказала Линдси. — Но это ты будешь сегодня верещать, когда руку заломлю! А ну-ка, локоть на стол, муж доблестный!

Перевод — Рэдгерра, Дремлющий.

Литературная правка — Дремлющий.

Сеятель ветра Терри Спаффорд

Год 706 AC, середина января — начало февраля