О носах и замках (СИ)

Гремлинский полет над Тремпл-Толл был похож на приключение, а экипаж капитана Гверкина просто обожал приключения. Им повезло с ветром — его практически не было. Повезло с летающими экипажами — и их не было. Правда, пару раз они едва не врезались в якорные тросы висящих среди облаков семафоров на аэро-бакенах, но вскоре Гверкин научился их учитывать и вовремя сворачивал в сторону. Всякий раз, как кто-то из команды обнаруживал какое-то необычное строение или большую площадь, или подсвеченную фонарями вывеску, он начинал вопить, а прочие подхватывали. И так воздушный шар медленно, но верно продвигался на север.

— Гостиница «Габенн»!!! Видите?! Это же гостиница «Габенн»!!!

— Дом-с-синей-крышей!!! Мы над Полицейской площадью! Внимание! Затихариться!..

— Поворот трамвайной линии!!! Я узнал его! Вот же он на рисунке — как кривой палец Бру! Да, он прямо, как мой кривой палец! Мы близко… очень близко…

И вскоре они обнаружили «Нужный дом». Он был высок и кромешно-черен. Их заметили — на крыше несколько раз мигнул фонарь.

Крошечные аэронавты узнали условный знак, радостно заверещали и пошли на снижение. Воздушный шар под командованием капитана Гверкина медленно опустился.

— Мы прибыли! Мистер Фиш! Мистер Каркин! Мы прибыли!

Но ни мистера Фиша, ни мистера Каркина на месте не оказалось. Из-за трубы вышла стройная высокая фигура. В темноте ее практически невозможно было рассмотреть, и даже гремлины с их непревзойденным зрением смогли разобрать лишь, что это какая-то женщина.

Носатые аэронавты были насторожены.

— Где мистер Фиш?! — бросил Гверкин.

— Или мистер Каркин?! — добавил Дрёммин.

— Возникли трудности, — сказала незнакомка. — Мистер Фиш послал меня вас встретить.

— Он ничего об этом не говорил.

— Я говорю вам об этом прямо сейчас.

Гремлины, преисполнившись подозрительности, не спешили верить на слово:

— И чем докажешь, что ты от мистера Фиша?

— Ну, я ведь подала вам условленный сигнал. Он был верным, не так ли?

Гремлины переглянулись, сгрудились и заворчали — принялись спорить, стоит ли доверять незнакомке.

— Ла-а-адненько, — протянул, наконец, Гверкин. — Мистер Фиш сказал, что шар нужно будет спрятать.

— Я знаю, — сказала женщина. — Крыша этого здания разводится, и мы спрячем шар внизу.

— Здания с разводящимися крышами! — вставил Дрёммин. — Просто обожаю!

— Это место безопасно? — все еще хмурясь, спросил более осторожный Гверкин. — Нас здесь не найдут?

— Здание пустует. — сказала незнакомка. — Это место давно заброшено. Окна заколочены, на двери — замок. Здесь давно никто не появлялся, внутрь никто не проникнет и вас здесь… — она понизила голос, и Гверкину почудились угрожающие нотки: — никто не найдет. Добро пожаловать на Бремроук и Фейр. Добро пожаловать в кабаре «Тутти-Бланш».

***

Есть места, которые вам ни за что не захочется посещать, но вся беда в том, что вам непременно нужно их посетить. Обычно это те места, где мистеру Обывателю делают неприятно: больницы, кладбища, коттедж занудной тетушки Мюриэлл с линяющими котами-обписивателями и запахом прелых духов прошлого века. К таким местам относится и банк.

Банк ассоциируется у мистера Обывателя с постоянными напоминаниями о задолженностях в почтовом ящике, бесконечными очередями и днем насмарку. Вас заставляют куда-то волочиться, чтобы в итоге отдать ваши деньги каким-то людям — не хранить же их под матрасом, ведь там до них могут добраться грабители, жены-транжиры и мужья-пьяницы. В случае, если у вас нет денег, банк с щедрой улыбкой в миллион блестящих зубов, как старый добрый приятель, предоставит вам ссуду. После чего с той же улыбкой потребует возмещение этой ссуды (плюс процент). Правда, больше он не ваш старый добрый приятель.

С некоторых пор у дома вас подстерегают какие-то типы, кто-то спрашивает о вас у подруги кузины вашего дяди, а пропитанные пассивной агрессией письма все набиваются и набиваются в почтовый ящик. Вы одолжили у бабушки, которая просто обожает наблюдать за птицами (подглядывать за соседями), бинокль, вы пробираетесь домой через чердак, не зажигаете свет. Вы даже стараетесь не скрипеть креслом-качалкой. Вы уже даже почти смирились — полагаете, что подобное существование — не так уж и ужасно. Вы надеетесь, что громилы, прокурившие вам всю дверь своими зловонными папиретками, устанут и пойдут на крысиные бои, но однажды утром вы обнаруживаете, что ваш дом — больше не ваш дом, и никого не волнует, что вы там квартируете. В смысле, квартировали, ведь согласно пункту 24, параграф 18, написанному шрифтом, который не прочитает и блоха, за невозмещение ссуды (плюс процент), ваш дом (вместе с диванами, подушками и диванными подушками) переходит в собственность банка. А сами вы переходите в собственность улицы. Да уж, не стоило три года назад брать в банке ссуду, чтобы купить конфетку в кондитерской лавке госпожи Помм…