О носах и замках (СИ)

Доктор и его племянник свернули за угол у табачной лавки «Раухен». Рядом с ней стоял сигарный столб с десятками крошечных раструбов, из которых в воздух вырывался разноцветный дым, представляя всем желающим различные сорта табака: от самого дешевого («Гордость Гротода») и до «Лунгенброт» — сотня фунтов за дюжину папиреток.

Улица Большая Колесная на деле была довольно узкой и тесной — на ней могли разминуться лишь два экипажа, и то если втянут животы. Над мостовой нависали этажи хмурых домов, и дневной свет с трудом пролезал между ними. Отдаленный гул, отчетливо доносившийся с Чемоданной площади, еще у табачной лавки, на Большой Колесной уже напоминал лишь вялое ворчание.

Здесь от суеты вокзала пряталось крошечное кафе: два больших круглых окна и дверь с колокольчиком. О данном заведении знали только те, кто обитал поблизости (никаких приезжих), поэтому и цены здесь были… удобоваримые.

Уютным и тихим кафе «Кретчлинс» заведовало довольно милое семейство: миссис Элмерс стояла за стойкой и разносила заказы, а ее супруг, мистер Элмерс, готовил омлеты и жаркое.

Доктора Доу неизменно раздражали милые люди, поскольку было в них что-то пряничное и сиропное, потаенно-угрожающее, но Элмерсы были «терпимо» милыми и слегка грустными. Доктор Доу, в присущей ему манере строить догадки, предполагал, что это как-то связано с тем, что их лишь двое.

Доктор с Джаспером зашли в низенькую дверь, кивнули поздоровавшейся с ними хозяйке.

Кафе было тесным, и столики стояли близко друг к другу. Натаниэлю Доу это обстоятельство очень не нравилось — ему казалось, что люди, чужие и незнакомые, вторгаются в его приватность, и он предпочитал этому месту кафе «Злобб» на Пыльной площади. Туда являлись в основном нелюдимые личности, которые предпочитали сидеть в полном одиночестве, — они практически не разговаривали и никогда не лезли в чужие дела со своими неуместными приветствиями и ненужными разговорами. Каждого занимали лишь его чашка кофе, папиретка и номер газеты. Но до площади было довольно долго добираться, в то время как даже доктор ощущал у себя явные симптомы голода, а что уж говорить о его племяннике.

Они повесили свои пальто на вешалку. Доктор бросил любопытный взгляд на газетный шкаф в простенке. Там, в отделениях-сотах, лежали свежие выпуски едва ли не всех периодических изданий, печатающихся в Габене. Были в наличии газеты из Сонн и Старого центра, с Набережных и даже профсоюзные журналы из Гари. Разумеется, больше всего было экземпляров «Сплетни» и «Габенской Крысы». Натаниэлю Доу мучительно захотелось взять свежую «Сплетню», но он понимал, что Джаспер ему этого не простит.

Кафе пустовало, и лишь у дальней стены неподвижно сидел немолодой человек с черной бородой. Он пил кофе и читал газету из Старого центра «Мизантрополис». Новые посетители его не интересовали, что вполне устраивало и самого доктора.

Они сели за столик у окна.

— Мэм, — сказал Натаниэль Доу, когда к ним подошла хозяйка кафе, румяная женщина средних лет в кремовом переднике. — Я ожидаю письмо… прошу вас, передайте мне его, как только оно прибудет.

Миссис Элмерс почтительно кивнула.

— Конечно, господин доктор.

В первое мгновение Натаниэль Доу удивился, откуда она узнала, что он доктор, но тут же сообразил, что его черный кожаный саквояж — весьма характерная деталь и выдает его с головой. Прежде он не придавал этому особого значения, но в последнее время, когда они с Джаспером с головой погрузились в различные неоднозначные дела, требующие сохранять хоть какое-то подобие инкогнито, саквояж мог стать помехой.

— Мне, пожалуйста, яичницу с беконом, три средне обжаренных тоста с маслом и кофе «Велюрр» с молоком, полторы ложки сахара и щепотку корицы.

— О, пропустили завтрак? — улыбнулась миссис Элмерс. — Но ведь позавтракать никогда не поздно, верно?!

Доктор Доу промолчал — его экономка с этим бы поспорила.

Миссис Элмерс все записала и повернулась к мальчику:

— А что будете вы, юный джентльмен?

— А у вас есть «Твитти»? — спросил Джаспер.

— Боюсь, что нет, — с улыбкой ответила хозяйка. — Но мистер Элмерс только что испек чудесные заварные пирожные.

— Сгодится, — с грустью вздохнул Джаспер. Судя по его трагичному виду, он вынужденно смирился с жестокими обстоятельствами, как будто попал на необитаемый остров и принял решение в пользу пирожных, только чтобы избежать голодной смерти.

— Полагаю, у вас нет сиреневого чая, — негромко проговорил доктор. Он прекрасно знал, что его здесь нет.

— У нас есть чудесный кленовый чай, который как нельзя лучше подходит к заварным пирожным мистера Элмерса.

Джаспер кивнул, а доктор Доу добавил, пока хозяйка не ушла:

— Помимо пирожных, еще одну порцию яичницы и еще два поджаренных тоста для моего племянника. — Джаспер нахмурился, но дядюшка поспешил добавить: — Это ради миссис Трикк — ты должен их осилить.

Их экономка действительно очень огорчалась, когда он плохо ел, а эта яичница для нее должна была стать таким себе куском сырого мяса, брошенным в пасть голодному цирковому льву.